2.5

Все время, пока я читала "Записки о Кошачьем городе", меня не отпускало сильное чувство дежавю. Где-то когда-то я это все уже встречала. Ближе к концу меня осенило: да это же "Остров" Хаксли , только приобретший приставку анти- к своему жанру утопии и китайский акцент. Погуглив, я выяснила, что все совсем наоборот, первым был Лао Шэ, опередивший британского коллегу по цеху на целых тридцать лет. Ни тот, ни другой роман мне не понравился, в первую очередь потому, что ни один из них романом не является. В случае с китайцем это сатирический памфлет, и, кстати, как таковой он вполне заслуживает внимания и задачу свою - высмеивание и обличение - выполняет. Что же до Хаксли, то охарактеризовать его произведение я не могу, не скатываясь к банальным риторическим вопросам, что же все-таки курил автор.

При прочтении Лао Шэ таких вопросов не возникает. Здесь все очень сухо, лаконично, функционально. Каждый шаг героя, безымянного китайского астронавта, ведет к освещению какого-то аспекта жизни удивительного государства людей-кошек. Завязка такова: космический корабль вышеозначенного астронавта терпит крушение над поверхностью Марса. Из всей команды в живых остается только наш герой. И здесь, буквально на первых страницах, у меня случилась пара фэйспалмов. Первый: герой начинает стенать, что все полезные члены экипажа погибли, а он, бесполезный, остался. Скажите мне, зачем тащить в космос бесполезного человека? Здесь у меня есть два объяснения. Первое - автор применяет какой-то восточный прием вежливости, когда совершенно невозможно похвалить себя и заявить о своей полезности. Второе - автору до фонаря всякая правдоподобность и достоверность сюжета, у него другие цели и задачи, поэтому его герой часто ведет себя крайне нелогично. Отсюда второй фэйспалм: представьте, что ваш корабль разбился, а вы в одиночестве оказались на неизвестной и недружелюбной планете. Первая ваша головная боль? Поиски воды, еды, укрытия, попытки связаться с Землей? Герой же первым делом намерен похоронить тела погибших товарищей, и плевать, сколько времени это займет и сколько сил отнимет. В дальнейшем тема похорон неоднократно будет всплывать в повествовании. Либо герой в прошлой жизни был могильщиком, либо это отсылка к каким-то неизвестным мне китайским реалиям того времени.

Итак, наш герой один в незнакомом сеттинге, и вот на сцене появляются люди-кошки, которые населяют эту территорию. Они захватывают китайца в плен и сажают его в тюрьму. Совершенно случайно они не отбирают у него пистолет, которым он перестрелил привязавшую его к стене веревку. Совершенно случайно в кармане у него завалялся коробок спичек - прощальный дар знакомого перед полетом. Этими спичками он сожжет кандалы (!!!), чудо кошачьей химической промышленности. Самое забавное, что автор впоследствии про эти кандалы совершенно забыл. Кошачье государство предстает перед нами сборищем ленивых недоумков, которые давным-давно позабыли и про образование, и про науку. Откуда бы там взяться химическим кандалам?

Дальше после этой унылой завязки начинается основная часть. Больше всего книга напоминает не слишком увлекательную компьютерную игру, в которой персонаж постепенно меняет локации, открывая комнату за комнатой. Герой посещает кошачьи школу, музей, бордель, библиотеку и даже министерство и все за неимением лучшего слова обсирает. Вокруг все действительно ужасно и загнивает, если еще не загнило. Кошачье государство целиком и полностью погрязло в коррупции, как вероятно, погряз Китай того времени. Все покупается и продается, народ страдает, чиновники жиреют. Об этом, собственно, вся книга. Каких-то сюжетных ходов и линий здесь не будет. Все довольно скучно и однообразно.

Если все же вернуться к сравнению с Хаксли, то китайский антиутопист мне понравился чуть больше. Может быть, потому что книга очень функциональна, как я говорила выше. В принципе мне близки политические взгляды автора. Обидно, что вместо обещанной социальной фантастики я получила политическую сатиру. И здесь меня вновь осенило - все это уже было у Свифта! Его "Гулливер" - это тоже перемещение по локациям с целью описания и политической сатиры. Я не могу сказать, что являюсь поклонницей этого классического произведения, но в восемнадцатом веке такой прием безусловно был новаторским. К сожалению, ни Лао Шэ, ни Олдос Хаксли никак этот прием не обработали, ни привнесли в него ничего своего. И если у Свифта герой даже принимает непосредственное участие в происходящем, то у Шэ и Хаксли главные персонажи просто регистрируют обстановку и события, являясь отстраненными летописцами. Увы, путь они выбрали ложный.