5 Тайна Генри Джеймса

Классик английской литературы Генри Джеймс провел жизнь холостяком и не был замечен в сколь-либо серьезных связях с женщинами. Объяснение этому в разные годы пытались найти писатель Эрнест Хемингуэй, биограф Ричард Эллман и беллетрист Дэн Симмонс.

В 1926 году Хемингуэй прислал редактору издательства «Скрибнер» Максуэллу Перкинсу, первый вариант рукописи романа «Фиеста». Это была история журналиста Джейкоба Барнса получившего на войне тяжелое ранение и потерявшего «больше чем жизнь». В одном из эпизодов между Барнсом, от лица которого ведется повествование, и его приятелем происходит диалог, неожиданно соскальзывающий к этой неприятной теме:

« — Нет, — сказал я. — Просто несчастный случай.
— Никогда не упоминай об этом, — сказал Билл. — О таких вещах лучше не распространяться. Это должно быть скрыто под покровом тайны. Как велосипед Генри Джеймса».

Перкинсу не понравилось словосочетание «велосипед Генри Джеймса». С одной стороны оно намекало на биографический инцидент из жизни Джеймса, согласно которому он упал (правда, не с велосипеда, а лошади) и ушиб спину. С другой вносило в инцидент конкретику – получалось, что так же как и Барнс, английский классик стал непригоден для физической любви. Перкинс написал Хемингуэю что «велосипед Генри Джеймса» необходимо убрать. Поначалу Хемингуэй упрямился, но потом, когда редактор сказал, что хотя Джеймс десять лет как умер, есть вероятность иска о защите чести и достоинства, – вплоть до изъятия романа из продажи, – писатель передумал. Он внес рекомендованные ему поправки, сократив «велосипед Генри Джеймса», до просто «велосипеда Генри».

И Хемингуэй и Перкинс, судя по их переписки, считали историю с травмой Джеймса правдоподобным объяснением его холостяцкой жизни, но это была только верхушка айсберга.

В 1969 году, знаменитый исследователь Ричард Эллманн опубликовал 700-страничное описание трудов и дней enfant terrible английской литературы Оскара Уайльда. В этом синтезе биографии, истории и литературоведения нашлось место и Генри Джеймсу. Во время гастролей Уайльда по США, в городе Вашингтоне, Джеймс нанес ему визит, который получился крайне неудачным. Если верить Эллманну, бриджи и шелковый желтый платок Уайльда вкупе с его развязными манерами произвели на классика сильное впечатление. Друзьям он потом сказал, что Уайльд «дурак, грубиян и человек десятого сорта». Комментируя этот эпизод, исследователь отметил, что чрезмерная и, по всей видимости, болезненная реакция Джеймса на экстравагантный вид и чувственное обаяние Уайльда есть не что иное как указание на глубоко скрытую, но не менее чувственную натуру самого Джеймса:

«Гомосексуальность Джеймса была латентной, гомосексуальность Уайльда была достаточно явной. Создается впечатление, что Джеймс предвидя скандал, поспешил отойти от греха подальше»

Показательно, что когда против Уайльда начался судебный процесс, на котором его обвинили в многочисленных актах содомии (часть свидетелей была подкуплена) и который закончился тюремным сроком, перечеркнувшим его карьеру и дальнейшую жизнь, Джеймс не подписал документ в поддержку писателя, а потом всячески подчеркивал, что автор «Дориана Грея» не входил в число людей его круга.

Однако и на этом поиски ключей открывающих тайники личной жизни Джеймса не закончились; спустя 45 лет была предпринята еще одна – на этот раз широкомасштабная – попытка расставить все точки над «и».

В 2015 году беллетрист Дэн Симмонс опубликовал роман «Пятое сердце». В этой книге, формально загримированной под викторианский роман, а содержательно являющейся пост-модернистским приключенческим детективом и триллером, речь идет о расследовании, которое ведут вымышленный герой Шерлок Холмс и выведенный как историческая персона Генри Джеймс. Симмонс, аттестовавший себя как «любитель бейсбола и мистера Генри Джеймса» проделал громадную работу, восстановив, – где на основании документов, а где с помощью правдоподобных допущений – внутренний мир классика с его неудовлетворенными писательскими амбициями. Предсказуемо много внимания Симмонс уделил и личной жизни писателя (точнее ее отсутствию), его патологической скрытности и одиночеству, причины которых, удается раскрыть прославленному сыщику Холмсу:

«Холмс не знал, играет ли Джеймс в покер, бридж или другую карточную игру, в которой важно не выдавать своих чувств, но если бы играл, его непроницаемое лицо давало бы ему огромные преимущества. Он с каменным выражением выслушивал самые неожиданные известия. Но раз, не зная, что Холмс за ним наблюдает, Джеймс задержал взгляд на двух хохочущих молодых людях, с американской непосредственностью шагавших рука об руку. И в этом взгляде были зависть, тоска… и вожделение. Не обязательно плотское – скорее очень сильное душевное движение».

Как видно из этого деликатного, но тщательно взвешенного пассажа, Симмонс объединил озвученное Хемингуэем предположение о падении Джеймса и гипотезу Эллманна о подавлении. Таким образом, тайна личной жизни выдающего писателя получила исчерпывающее объяснение, превратившись в трагедию, печальнее которой, вероятно, сложно отыскать среди биографий почивших гениев: Джеймсу не повезло получить травму, ограничившую его мужскую силу, а та любовь, на которую он еще оставался способен, была недоступна ему из страха оскандалиться и стать фигурантом уголовного дела.