1 «Приглашение на литературную казнь».

«– Вы пишете роман? – Нет. Почему я должен писать роман? – Теперь все пишут романы».

…А мне же говорили. Говорили же мне, что у меня дико будет бомбить от этой книги. А я-то не послушалась. Я наивно внесла эту книгу в список желаемого. Ведь я еще не знала, во что попала!..

Ранее Айрис Мердок я не читала. Краем уха слышала об авторе, но знакомиться с ней отчего-то не хотелось. Должно быть, меня оберегал мой ангел-хранитель. Но вот мой ангел, часто спасающий меня от ужасных книг, уснул. Устал, наверное, бить меня по рукам, ведь я так часто тянусь к откровенно провальным книжонкам. А я, избавившись от его настороженного взора, села наконец читать «Дилемму Джексона». И вот, что я теперь скажу: упомянутая «Дилемма кого-то там» – это идеальная пыточная книга для любителей хорошего чтения. Возможно, именно ее используют в аду, мучая грешников-книгочеев (поэтому отложите знакомство с ней до попадания на тот свет, мало ли что, может, у вас грехов много накопилось…) В «Дилемме…» плохо абсолютно все. Честно, я давно не сталкивалась с настолько неудачной книгой. Это провал из провалов.

Первое, что бросается в глаза, – это несоответствие стиля и содержания. Любой более-менее опытный писатель и просто книгочей знает, как важна эта гармония формы и содержания. Именно язык – то, что мы сначала оцениваем в произведении. Так, нельзя рассказывать о событиях 19 века «уличным» языком 21 века. Нельзя рассказывать о Второй мировой, прибегая к языковым формам 80-90 гг. И так же нельзя писать о современности языком времен Диккенса и Теккерея. Это в высшей степени неестественно. Это неправильно. Это дисгармония отвратительная, уродливая, как чудовище Франкенштейна.

Ошибка в выборе стиля особенно заметна в диалогах. Вас, должно быть, покоробит, если юноша 1908 г. рождения в условный 1930 г. скажет своей возлюбленной: «Слышь, может, метнемся потусить?» Использование слов 21 века в книге о 30-х гг. попросту уничтожит атмосферу описываемого времени. А можете себе представить современного человека (книга написана в 90-е и в эти же годы развиваются события), который скажет: «Ах, я так мучаюсь, я погубил себя! О Розалинда! Я неминуемо погиб. Оставь меня! Я так тебя люблю и так мучаюсь! Но оставь меня, это лишь моя боль, моя страшная боль! Ах, как я мучаюсь! А ты оставь меня!» Стоит ли напоминать, что человеки эпохи компьютеров так не говорят?

Второе страшное – это сюжет. Сначала он кажется адекватным, но потом… Оставлю аннотацию:

«Подготовка к свадьбе Эдварда Лэнниона и Мэриан Берран идет полным ходом. Все заботы по организации предстоящих торжеств взял на себя друг и сосед молодых, Бенет. Но происходит непредвиденное: накануне бракосочетания исчезает невеста. Вмешательство Джексона, таинственного и всесильного слуги Бенета, совершенно меняет ход событий».

Короче говоря, Мэриан расхотелось жениться. Об этом она честно написала своему жениху. И вот тут начинается балаган! Внезапно (!!!) знакомые Мэриан, увидев записку, решили, что с ней что-то случилось. Что она, скорее всего, уже умерла. Они начали паниковать и заливаться слезами: «Ах, она что-то с собой сделала! Наверняка утопилась. Бросилась под машину. Иначе как объяснить ее отказ от брака?» Персонажам просто в голову не приходит, что женщина может просто передумать. Нет, нужно строить безумные догадки о том, что с ней случилось из самого ужасного! Все ревут и заранее ее хоронят.

А дальше начинается… Дальше начинают «раскрываться» персонажи. По сути, все «раскрытие» заключается в бесконечных мучениях героев. Они ужасно (и беспричинно) страдают! Нормальный человек скажет: «Ну подумаешь, передумали жениться… может, еще помирятся». И отойдет в сторонку. Но эти неадекваты рыдают и бесконечно бьют себя в грудь с мыслью: «Ах, это я виноват! Я, я, я виноват! Я погубил Мэриан! Мы же так хотели ей счастья, и этим мы ее погубили!» Примеры из текста:

«– Нет, она не придет, никогда не придет ни к одному из нас, она вообще не вернется. – Не говори так, Розалинда. Мы же не знаем… – Это что-то вроде черной магии – как будто превращаешься в совершенно другое существо… Или как будто… как будто попадаешь в ад».

«Мэриан могла быть мертва, могла утонуть, ее могли похитить, она могла сейчас сходить с ума от страданий и страха. Конец счастью – ее счастью, счастью Эдварда, Розалинды, их матери и моему… потому что в некотором роде это, должно быть, моя вина! Ее, а вероятно, и моя жизнь погублена. А теперь еще и жизнь Розалинды».

И так всю книгу. Герои придумывают себе страшные мучения на пустом месте. Ничего непоправимого не случилось, еще никто не умер, но они уже пребывают в «ужасе и страхе». Даже без Холокоста не обошлось – а это просто анекдотичная история! Есть там герой, еврей, который о Холокосте только из рассказов знает. Близкие его пережили войну в Англии, т.е. из реально близких никто у этого еврея не погиб. Сам он родился уже в 60-х. Но нужно же выдумать себе страдание! Как это – жить без мучений? И начинается:

«Ну вот, Розалинда, теперь ты знаешь то, что было и есть со мной всегда. И я все больше, больше, больше думаю о них – о миллионах… Я вообще не могу жениться. Я должен нести это бремя – за отца, за деда, за всех – это мое бремя навсегда, эта боль…»

И далее:

«Он не должен был рассказывать Розалинде свою чудовищную историю (???) – нужно было понимать, что, рассказав это, он рискует больше никогда ее не увидеть. (???) Сам рассказ о таком ужасном событии – грех. (??????)»

Нет, честно, я не понимаю, как можно было написать такую чушь с серьезной физиономией. Это же как нужно не понимать людей, чтобы выдумать такой бред? Боже, это настолько плохо, что даже смешно. Простите. Наверное, не стоит бить несчастного «ребенка». Советую лишь не лезть в эту книгу. Она проклята.