Больше рецензий

wondersnow

Эксперт

Сердце воительницы, душа сказочницы.

10 июля 2020 г. 23:00

1K

4 Невидимость и безмолвность, лёд и стекло.

«В одиночестве трудно признаться, трудно его и определить».

Занятное это дело – браться за книгу, понятия при этом не имея, что из себя представляет автор и о чём он собирается поведать в своём труде. Отчего-то я была уверена, что этот роман будет строиться вокруг одиночества главной героини и её борьбе с ним, и, в общем-то, так оно и было, да вот только об этом говорилось вскользь, ибо на переднем плане фигурировали совсем другие лица, а главным героем был он, сияющий Нью-Йорк, город, который никогда не спит, город, в котором живут миллионы людей, город, в котором столько всего происходит, это всё он: город одиночества. Впрочем, это касается всех городов, ибо «Одиночество – пространство людное: это сам город».

Одиночество бывает разным. Взявшись за биографии известных личностей, Оливия попыталась найти некую общность, которая могла бы помочь найти ответы на волнующие вопросы: что кроется за этим понятием, откуда оно берётся и как с ним бороться. Она проделала неплохую работу, углубившись в жизни людей, чьи судьбы её волновали. Особенно мне понравилось описание жизни Дэвида Войнаровича, некоторые факты из его биографии я не знала и потому читать было очень занятно; признаться, изучая его творчество, я даже не задумывалась о том, насколько одиноким человеком он был. Что касается остальных разборов биографий, то кое-какие моменты меня разочаровали и даже возмутили, ибо автор временами упускала важные детали, из-за отсутствия которых образы героев искажались. Впрочем, всё искупилось связями, я бы даже сказала, нитями, которые объединяли всех персонажей сей истории, благодаря чему картина вышла очень цельной.

Несмотря на подробный разбор жизней известных творческих людей и демонстрации причин их проблем, может показаться, что многие виды одиночества были не разобраны и даже проигнорированы, но в данном случае это, как ни странно, не важно. Было выявлено главное: стигматизация губит. Казалось бы, это должен понимать каждый, но стоит прочитать главы, посвящённые СПИДу, как становится понятно, до чего же общество бывает диким и безжалостным. Вот почему об этом нужно говорить, как и о ксенофобии в любом её проявлении: пока люди, играя в нормальность, хотя нормальности как таковой не существует, унижают и изводят тех, кто чем-то отличен от них, одиночество разрастается и утягивает всё больше и больше людей, а так как сама идея одиночества считается в обществе жалкой и неправильной, то получается замкнутый круг, из которого практически невозможно найти выход.

Да, распрощаться с одиночеством очень трудно. Сложно подобрать слова, которыми можно было бы описать это состояние. Мне пришлась по душе приведённая на этих страницах метафора со стеклом («Я чувствую себя окном, возможно разбитым; я стеклянный человек»), потому что так оно, по сути, и есть. Выбирая, осознанно или нет, путь одиночества, ты будто оказываешься за стеклом, наблюдаешь за чужими жизнями, а сам при этом не живёшь, и чем дольше ты пребываешь в этом состоянии, тем труднее из него выбраться. От него невозможно избавиться, найдя себе партнёра, друзей или хобби, постоянное общение или выход в свет тоже не помогут (когда уже советчики это поймут...), важно другое: принятие себя и своих чувств. Вот почему так важно не нападать на других людей, высмеивая их "незначительные проблемки" и издеваясь над их "неправильным образом жизни": одинокому человеку и так тяжело приходится, нравоучения ему не помогают, напротив, они его стопорят. Просто попытаться понять человека, даже если его проблемы тебе чужды, просто чем-то ему помочь, будь то доброе слово или приятный жест, просто быть более... человечным. И тогда, возможно, одиночество будет побеждено.

«Громадная часть боли одиночества связана с потаённостью, с чувством, что уязвимость необходимо таить, прятать уродство, скрывать шрамы, словно они буквально отвратительны. Но зачем прятаться? Что позорного в желании, в жажде, в недостигнутом удовлетворении, в переживании несчастья?».