5

Мемуары русской купеческой дочери, художницы, супруги Максимилиана Волошина. Они были опубликованы в Европе, а на русский язык переведены лишь в 1970 -х годах. Должна отметить не только бездну интересных подробностей от самой Маргариты, но и мастерство переводчика - так переводить может только человек, который дышит русским языком и культурой вместо воздуха.

Для меня во время чтения вся книга структурировалась на три периода.

Первые главы о детстве и юности в Москве уносят читателя в тот же мир, который так трепетно описывали Иван Шмелев и Борис Зайцев - заснеженная Москва, купола храмов, разливающийся над городом колокольный звон, старинные домики со скрипучими вощеными полами, лето в усадьбе, прогулки среди русской природы, няни и гувернантки, первые балы... От таких вещах я могу читать бесконечно - никогда не надоест!

Потом в душе барышни начинается некое бурление, декаданс, искание чего-то, общение со странной, подчас, слишком странной публикой. И конечно критика существующего порядка - охи-вздохи о Ходынке, цензуре, бедненьких узниках в кандалах (над тем, что эти узники были отпетыми убийцами барышни - декадантки предпочитали не думать). На фоне всего этого Маргарита Волошина погрязла в теософии, антропосифии, эзотерике и и т.д. Все эти идеи мне совершенно не близки и я ничуть не прониклась ими при чтении. А все же и в этом периоде жизни Сабашниковой есть немало интересных моментов - например вечера на башне Иванова и занятия живописью, уроки иконописи в старообрядческой мастерской вообще описаны как какое-то волшебство.

Ну и наконец третий период в мемуарах Сабашниковой - собственно революция, которую её семья поначалу очень приветствовала, но вскоре вкусила все прелести построения нового мира и неизбежная эмиграция, которая была единственно верным решением для всех тех, кто не хотел лежать на Бутовском полигоне или сидеть на Соловках. И здесь передано немало ярких картин и образов, характерных для тех лет. Особенно запомнилась история о девочке-гимназистке из Киева, которая делала поддельные паспорта для белых офицеров - такие образы достойны отдельных романов!