4

Поднимите им веки, пусть видят они,
Как бывает, когда слишком много в крови
Серебра...

"Пикник"

На задворках Ионического моря есть груда солёного камня — Итака. Там, на западном склоне горы Этос, стоит дворец Одиссея, скитальца, безумца и хитреца, сына Лаэрта-Садовника, героя, обещавшего вернуться и сдержавшего обещание.

Время действия — ночь.
Место действия — дворцовая терраса.
Пространство — Номос и Космос, память, вбирающая в себя то и другое.
Задача героя — вспомнить всё, сложив рассыпавшиеся стёклышки в калейдоскопе жизни.
Цель героя — обрести себя.
Обрести себя равнозначно вернуться.

«Одиссей, сын Лаэрта» — второй роман «Ахейского цикла», где Олди продолжают выстраивать свою модель мироздания, сделав её центром на этот раз басилейскую террасу на Итаке, где, опершись на перила, стоит богоравный герой Одиссей, а над его головой, в ночном итакийском небе светит зелёная звезда… Две долгих ночи, временное расстояние между которыми больше 20 лет…
Впрочем, что такое время?

без спойлеров вряд ли расскажешь

На Итаке, которая сама по себе является Номосом (миром, ограниченным внешними пространственными рамками), время линейно. Здесь рыжий мальчишка Одиссей, наделённый необычным даром, принимаемым окружающими за безумие, растёт, взрослеет, женится, становится отцом… отсюда уходит на войну. Здесь день за днём, год за годом растёт его сын, стареет отец и ждёт жена. При этом внешние границы Итакийского Номоса лишь очерчивают ядро внутреннего мира Одиссея, который тоже Номос и который не ограничен пределами Итаки.

Внутренний Номос (иными словами душа) сравним с яйцом, чья скорлупа постепенно увеличивается в размерах, вбирая в себя знания и опыт своего хозяина, расширяясь до допустимых пределов, которые нельзя нарушать, иначе Номос расколется, сольётся с Космосом и человек навсегда потеряет себя… А потерявший себя обречён на скитания, потому что не помнит прошлого и, оставаясь живым, становится частью Вечности, существом подобным богу, но с более горькой участью.

Безумие Одиссея — всего лишь знание об истинном устройстве мира и страшной судьбе героев, тех, кто способен разрушить границы своего Номоса, благодаря тому, что в их венах течёт кровь, смешанная с серебром — кровью самих богов. И чем больше серебра в крови — тем вероятнее выход за пределы и тем сложнее вернуться. Потому что богам некуда возвращаться, это признаёт даже Гермес — лучший из богов в мире Олди.

Космос страшен именно тем, что способен поглотить. А боги… боги не помогут спастись, у них другая цель. Они не зря затеяли Великую войну, не зря столкнули тысячи Номосов под стенами Трои, всё, что им нужно — уничтожить равных себе. Раз и навсегда. Потому что равные не боятся. Они готовы поднять руку, натянуть тетиву, метнуть копьё в любого из жителей Олимпа и убить. Они угроза, а угрозу надо нейтрализовать. Причём так, чтобы никто ничего не понял. И нет для этого способа лучше войны. Большой войны в пространстве Космоса, где даже время — другое, неподвластное законам линейности. Здесь дни исчисляются годами, а сорокалетние мужчины остаются мальчишками, не знающими о своём истинном возрасте… Оказавшись в пространстве Космоса, они, сами того не осознавая, гибнут, проигрывая битву за битвой и думая при этом, что одерживают очередную победу. Просто с каждым днём, наполненным ненавистью, уровень серебра в их крови становится всё больше. И уже не важно, кто выиграет войну. Потому что в итоге все умрут под Троей.

Все, но не Одиссей. Его безумие — всего лишь великий дар, способность покидать Номос, превращаясь в человека Космоса, а потом — возвращаться назад. Дар, переданный по наследству… Главное — заставить себя вспомнить, стоя на террасе басилейского дворца и глядя на зелёную звезду, охраняющую миропорядок Итаки… Вспомнить всё с самого начала и до конца, без страха быть узнанным самим собой. Вернуть времени линейность, а себе, двадцатилетнему, свой настоящий возраст.

Это лишь одна из граней романа, то, что касается его пространственно-временных границ и немножко — замысла. На самом деле история, рассказанная в дилогии «Одиссей, сын Лаэрта», намного глубже и сложнее. Стоящий на террасе Одиссей, поток его сознания, нарушаемый лишь один раз вторжением сознания Телемаха, космическая нелинейность повествования, всё это работает на создание особой модели мироздания, основы которой были описаны в первом романе «Ахейского цикла». Как и в романе «Герой должен быть один», Олди трансформируют древнегреческий миф, переписывают старую историю, наполняя её иным смыслом. Причём делают это так, что несмотря на их порой излишнее увлечение стилизацией, многочисленными рефренами и нагромождениями синтаксических конструкций, оторваться от книги невозможно.

P.S. За идею о том, как на карте мира появилась Италия, аплодирую стоя. А вот за то, что Олди сотворили с Ахиллом — никогда не прощу