2 Теткина сказка

У общества крепкий желудок.

Этвуд, написав продолжение к книге, которая совсем этого не требовала, еще раз это подтвердила. Любой ум пасует перед деньгами и популярностью.

Тому, кому понравился «Рассказ Служанки», читать «Заветы» нежелательно. «Welcome to My Nightmare 2» у Этвуд в отличие от Элиса Купера не задался. Роман – подрубание краев, подвязывание ниточек, пришивание тесьмы, типичный необязательный аддон.

Самое неприятное в книге - смесь архаичной антиутопии и современных веяний. Оказываются, антиутопии стареют. Хотя, что удивляться. В сравнении с проглядывающими вокруг ростками «дивного нового мира» «1984» Оруэлла выглядит детским наивным лепетом. Вот и здесь, то, что смотрелось свежо 35 лет назад, сейчас вызывает недоумение. Мир ушел далеко вперед, а Галаад Этвуд – состарился. Торжество патриархата и сектантского мракобесия не выглядит главным в современной повестке. Да, поползновения на регуляцию работы матки имеются. Но это лишь часть общей гораздо более мрачной картины. В «Рассказе Служанки» понимания того, что под раздачу попали все, независимо от пола, было гораздо больше. В «Заветах» Этвуд решила не плевать против ветра. Человечество в одном шаге от цифрового рабства, а Этвуд пугает нас картинами неопределенной исторической принадлежности (антураж романа по субъективным ощущениям – патриархальная усадьба эпохи XIV – XIX века). Даже в «Рассказе Служанки» были компьютеры. Что случилось с ними в «Заветах»? Куда делся технический прогресс?

Скорее всего, Этвуд решила не усложнять – и вот итог: «Заветы» выглядят с точки зрения технологии так, словно они были написаны не сейчас, а еще за 20 лет до «Рассказа Служанки».

Галаад еще больше съежился. Читая «Заветы», держишь в голове не большую часть территории бывшего США, а какое-то маленькое поместье, хозяева которого сошли с ума и организовали на шести сотках секту. У Этвуд и в первом романе были проблемы с пространством. Здесь они усугубились.

Главный вопрос: как работает эта социальная система? Почему с ней так легко все согласились? Я все понимаю: общество с цветовой дифференциацией платьев, Тетки, Марфы. Но каково реальное экономическое и политическое устройство Галаада? На что эти ребята живут и как управляют? У них есть газеты и телевидение, радио? Музыка, кино. Искусство вообще? Чем это общество зарабатывает себе на жизнь? Неужели молитвами? Есть ли там имущественные споры, наследственное право и еще много всяких штук необходимых для сложноорганизованного социума?

Я плохо читал, не заметил, или все это по какой-то причине показалось Этвуд неважным?

Как у них там в Галааде с политикой? А с идеологией?

В «Рассказе Служанке» Этвуд от имени героини писала о том, что мужиков никуда не денешь. Но «Заветы» говорят совершенно об обратном. «Без мужиков-с». Что это за мужская тоталитарная теократия, в которой с трудом наберешь трех представителей доминирующего пола – Командоры Джадд и Кайл, плюс стоматолог-извращенец Гроув.

Страшное государство Галаад. Так ли оно страшно, если интеллектуальную элиту приходится вербовать из противоположного лагеря? Это как если бы монархисты-черносотенцы закладывали правовые основы СССР, а Конституция США была составлена представителями английского парламента в согласовании с Букингемским дворцом. Получается, что собственных, коренных интеллектуалов в стане модернистского патриархата нет.

Это не просто натяжка, не просто лесть – наглое вранье. К чему тогда цитата из романа «Жизнь и судьба» Гроссмана? Каков ее смысл? Где в «Заветах» фигуры интеллектуалов-дуэлянтов, подобных Мостовскому и Лиссу? Впрочем, к цитате мы еще вернемся.

«Заветы», подобно всем современным «антиутопиям», подчеркнуто монологичны. Голос другой, противной стороны даже не предполагается («жопе слова не давали!»). Отчего нет? Что за интеллектуальная трусость, и чем это отличается от элементарной цензуры? Есть мнение мое и неправильное. Последнее слушать не обязательно, только время тратить. Вот такой парадокс плюрализма.

Роман откровенно авторитарен. Просто хвалебная песнь мудрой и всеблагой тетке Лидии, которая движет солнцем и светилами всего романного пространства. Столько книг позади, а Этвуд совершает элементарную ошибку начинающего писателя, помещая в центр всемогущего, всеведующего и непобедимого героя, добродетель которого состоит не столько в силе, смелости, сколько в искусстве подковерной манипуляции.

Основной завет «Заветов» между тем и заключен в напоминании читателям о значимости человеческих слабостей. Вот на чем споткнутся все тоталитарные системы.

Но это глубоко наивный просветительский, теоретический взгляд. Вера в то, что «разоблачение» что-то значит поражает своей наивностью. Как будто сейчас кто-то хочет разбираться. Как будто кого-то волнует «истина». Как будто тоталитарное общество не построено на всеобщей подозрительности, разоблачениях и постоянной чистке рядов. Как будто оно состоит из честных и благородных людей, с незапятнанной совестью и репутацией.

Разоблачать – значит подливать масло в горнило репрессий. «Правда» тоталитарное общество только закаляет. Ну и совсем уже смешно – разве в Галааде читают и слушают запредельную прессу? Страна же в кольце врагов, каждое слово которых – чистая ложь.

Основа власти заключена в факте властвования, а не в легитимизирующих ее морали или праве. Разве не знали многие о злоупотреблениях Мобуту, Мугабе, Маркоса и т.д.? Знали и молчали. И общество стояло, не шелохнувшись, потому что была вытравлена сама мысль о том, что власть делает легитимной что-то помимо винтовки. Отсутствовала сама мысль об альтернативе существующему положению. Власть диктатора, тоталитарная идеология воспринималась как данность. Разве в Галааде может быть иначе?

Нет позитивного образа будущего, альтернативы настоящему и у самой Этвуд. Возможно, она даже боится такой позитивной силы, оттого и делает ставку на слабость. Слабость же и есть основа современного тоталитарного общества. Из него испаряется все – понятия морали, права, долга, приличий. Остается одна абстрактная игра силы и слабости. Официальная риторика еще может апеллировать к каким-то «ценностям», но жизнь течет по своему беззаконному руслу. Тоталитаризм разлагает, заражает отсутствием рамок, в том числе и потому, что препоны основаны не на здравом смысле, а как раз на чистом произволе. Можно все, если как-то утвердить свою волю. Наличие официальных запретов – создает ситуацию состязания, спорта, пряток.

Тетка Лидия – живой пример главенства произвола.

На первый взгляд перед нами типичная ситуация «индивид вступает в борьбу с системой и разрушает ее». Но это старая концепция уж не соответствует реальности. Потому что современная система строится на произволе индивида. Да, все выглядит как победа свободолюбия. Только в чем оно заключается? Тетка Лидия сама в тексте демонстрирует неверие в единственное спасение от диктатуры - в социальные институты, где на первом месте стоит суть дела, а на втором конкретный индивид.

Последние десятилетия человечество пребывает в глубочайшем заблуждении – обожествляя индивида и устраивая противостояние институтам, чье существование могло бы реально, а не в смысле сиюминутного психологического удовольствия, осчастливить индивида. Вот и Этвуд, цитируя спор Лисса и Мостовского в эпиграфе, будто подает знак - прав оберштурбанфюрер: мир – ваша воля.

«Заветы» - книга о протесте. Но кто собственно недоволен жизнью в Галааде? Судя по дилогии – судьи и библиотекари. Обрушение режима (которое остается, впрочем, за кадром) происходит ровно также как и его установление – стараниями группы инициативных товарищей.

Главные действующие лица – сплошной средний класс. Отнюдь не трудящиеся полей и рабочие с фабрик. Поневоле заподозришь в описываемом «ужасе» не покушение на идеалы человечности, а всего лишь эстетические расхождения правого и левого крыла указанной страты.

Какие принципы с каким борются? Разобрать совершенно невозможно. В «Рассказе Служанки» в качестве аргумента за условных «наших» фигурировала любовь. Здесь в «Заветах» от любви не осталось и следа (старая и ошибочная концепция – в утиль?). Поэтому книга сдвигается в сторону абстрактной риторики несвободы и контроля. Впрочем, и они уже не давят: человек-подлец, ко всему привыкает. Вера в принципиальную подлость человека, роднит и условно плохих и условно хороших. Вот незадача (мы говорили выше) тетка Лидия сама склонна к контролю и манипуляции. Черт! Где же тут «наши»? Чем отличаются от противоположной стороны? Разве не любая система ограничивает «свободу» и склонна к контролю?

Дело осложняется еще и тем, что, как верно констатировалось в «Рассказе Служанки», женщины и до Галаада были не то чтобы сильно свободны.

За что же борется тетка Лидия?

«За женское поприще»? Эту идею как раз Командор Джадд и продвигает. Такое окончательное рациональное, по-платоновски расписанное решение «женского вопроса». Выходит, тетка Лидия борется против мужского рационализма, против того, чтобы все было разложено по полочкам.

А что взамен? И вновь натыкаешься на то, что у Этвуд позитивный идеал отсутствует.

За неимением его, Этвуд занимается тем, чем занимаются все современные антиутопии (я об этом говорю уже не впервые) – оправданием существующего положения.

«Заветы» обнаруживают зияющую дыру в околофеминистской идеологии автора – отсутствие внятной женской программы, относящейся не к женским правам, а ко всему обществу в целом. Вот об этом стоило бы написать, стоило бы подумать художественно. Но подобного чаяния четко сформулированного « всеобщего поприща» нет ни у высокого Букеровского жюри, ни у публики, готовой довольствоваться приключенческой книжкой про то, как три девчонки во главе теткой Лидией, а не с лейтенантом Васьковым, одержали триумф над тоталитаризмом, утвердили вечное царство какого-то непонятного либерального Гуляй-поля.

У сил зла всегда есть план. А у так называемого добра?

Вот в итоге к чему все сводится в современности, не к борьбе со злом, а к борьбе с планом.

Страсть к антиутопии и отсутствие утопического мышления в этом контексте легко объяснимы: разрушать проще. Нигилизм становится единственной позитивной позицией. Как жили дальше, чем жили – неважно.

Основная мысль «Рассказа Служанки» заключалась в том, что хорошо не будет никогда. Но в старом догалаадовском обществе ты можешь эту степень нехорошести регулировать сам. Правда, будем откровенны, список регуляторов в распоряжении простого человека небольшой - секс, алкоголь и наркотики. Но в «Заветах» честное признание неидеальности всего выветривается полностью. Есть «плохо» (Галаад) и пустота. Страх ясности и определенности, мелькавший в «Рассказе Служанки» в «Заветах» усилился и стал более очевидным. Позитивное состояние все чаще связывается с состоянием неясности и нерешенности – якобы свободы.

В результате, две книги спустя я все еще не могу понять - за что борется Этвуд? За все хорошее против всего плохого? Но это как-то маловато для дилогии и слабовато для звания большой умницы. Тем более, что ни первое, ни второе четко не определены.

Хотя… А может она ни за что не борется? Может, ни к чему не призывает? А наоборот. Может это просто пропаганда? Наставления тетки Маргарет. Заветы не для осмысления, а для отупления. Сказки для инфантильной эпохи.

Ода издыхающей лягушке