3.5

Чтение книг вроде путешествия в чей-то чужой мир. Если книга хорошая, ты чувствуешь себя в нем уютно, и в то же время волнуешься, что будет дальше, что ждёт тебя за следующим углом. А если книжка паршивая, это всё равно что ехать из Секокас в Нью-Джерси – вонища и жалеешь, что там оказался, но раз уж заехал, то задраиваешь все окна и дышишь ртом, пока не проедешь.

Я тоже, как и главный герой "Страны смеха", имею такую привычку, как дочитывание книг до конца. И поэтому частенько давлюсь неудобоваримыми кактусами в тщетной надежде, что эта муть к финалу как-нибудь подразвеется. Правда, иногда случается и метаморфоз гадкого утёнка в прекрасного лебедя. Хотя редко.

В данном случае затрудняюсь чётко проштамповать оценку. Потому что две трети книги были вполне милыми, хоть и банальными, а вот в третьей трети началась такая хтонь, что мама моя родная, меня сюжет к такому не готовил! А начиналось всё безобидно. Тридцатилетний учитель литературы, тихо и по-домашнему одержимый творчеством автора детских книжек, на пике профессиональной деформации решается послать всё подальше и уехать писать биографию своего безвременно погибшего кумира. По воле случая он обзаводится такой же неравнодушной к творчеству Маршалла Франса подругой, и дальше сияющая тропа его пути лежит в захолустный городок Гален, в котором жил, творил, любил, погибал (нужное подчеркнуть) предмет его изучения и обожания. И конечно же, в процессе совместного труда между Томасом и Саксонией пробегает вездесущая искра, что делает их пребывание в миссурийской глуши особенно приятным. И конечно же, капризная дочка Маршалла Франса, от которой зависит само существование будущей публикации, чертовски хороша собой, что конечно же, порождает предсказуемую фигуру любовного треугольника. Поездок повествования перестукивает по шпалам заезженных клише, и рот читателя самопроизвольно начинает рваться в зевке. Поэтому дальнейшие действия автора воспринимаются как крепкая пощёчина заскучавшему подсознанию. Мирная предсказуемость бытия трещит по швам, выпуская на волю сюр с привкусом маразма. Что, к сожалению, перечеркивает вполне приятное впечатление от первой половины.

Ещё не могу не отметить великое обилие сносок и отсылок к американской культуре, книгам, датам, известным личностям и т.д. Целых двадцать страниц пояснений после окончания книги! Мне, человеку русскому и незнакомому с фильмотекой пятидесятых годов, попытки разобраться о чём это там он пошутил, не добавляли удовольствия от прочитанного. Тут уж определиться надо господину автору – художественную литературу он пишет или глоссарий составляет...

Хочется заесть чем-то более осмысленным. Книга на любителя. Любителя Кобо Абэ и Джеффа Нуна, например.

Источник