4.5 «Любовь… к любви».

Не знаю, любил ли Маркес русскую литературу, но есть в этой его книге что-то неуловимо «нашенское». В глаза бросается главный герой, словно бы написанный по лекалам замечательных наших классиков, но с налетом германской сентиментальности и исключительного южного безумия. Убойная смесь Печорина и Вертера, коктейль из пустоты, глупости, неуместной восторженности и цинизма.

Знакомьтесь, Флорентино Ариса!..

Да-да, именно он заслужит ваше изумление, а заодно и недоумение. Поразительный в своей слабости и странности, и романтичности, и нежизненности герой. У разумного мужчины он может вызвать разве что исследовательское любопытство. Женщина же, скорее всего, ограничится скептическими смешками. Флорентино хочется и пожалеть, и прибить, застрелить из ружья, чтобы больше не мучил тебя, читателя, своими метаниями.

Познакомившись с книгой, поневоле задумаешься: а кто писал к ней аннотацию? Вот уж не знаю, что это за гений такой, но она противоречит смыслу «Любви…».

А все оттого, что «Любовь…» – не о любви.

«История любви, побеждающей все – время и пространство, жизненные невзгоды и даже несовершенство человеческой души. Смуглая красавица Фермина отвергла юношескую любовь друга детства Флорентино Арисы и предпочла стать супругой доктора Хувеналя Урбино, – ученого, мечтающего избавить испанские колонии от их смертоносного бича – чумы. Но Флорентино не теряет надежды. Он ждет – ждет и любит. И неистовая сила его любви лишь крепнет с годами. Такая любовь достойна восхищения. О ней слагают песни и легенды. Страсть – как смысл жизни. Верность – как суть самого бытия…»

Так, не верьте. Книга скорее разрушает иллюзии, она враждебна романтической любви. Она – о глупости, слепоте великого чувства. Она – о том, что любовь, в сущности, жизни-то и не нужна, любовь желательно вырезать, истребить, уничтожить, чтобы она не мешала разуму. Любовь, как мы часто ее изображаем (понимаем, чувствуем), действительно противоречит нормальности, она лишает нас правильного существования, обычные вещи оборачивает в дикий абсурд. Она слишком иррациональна и имморальна, чтобы класть на ее алтарь всего себя.

Маркес умело растаптывает идеалы романтической литературы, какой та зародилась еще в 17 веке, он нарочно берет влюбленный типаж Гете и выворачивает его, делает его сначала смешным, а затем – противным.

Вот его Флорентино Ариса, сентиментальный юноша. Как-то он, прогуливаясь, издали увидел очаровательную девушку – Фермину. И влюбился на всю жизнь (привет, Данте и твои последователи). Флорентино, конечно, не поэт, просто стукнула ему в голову южноамериканская жара, и он словно обезумел. Стал забрасывать пространными письмами девушку, признаваться ей в любви и умолять, умолять, умолять.

К счастью для себя, Фермина Даса оказалась благоразумнее. Она – это не наша сентиментальная барышня. Она – это Одинцова из романа Тургенева. Даже юность ее лишена безуспешной страсти. Ей было интересно переписываться с поклонником, но то – увлечение, из любопытства и, быть может, из желания узнать свою власть в любовных играх. Наигравшись, Фермина тут же вычеркивает из жизни, сердца и души влюбленного в нее юношу.

Фермина, конечно, далеко не идеал женщины. Она действительно не понимает романтическую любовь, ей неведомы томления, смятения и радости этого чувства. Ее любовь, личная, – это спокойствие, благосостояние, должный уют. Она просто не может увлечься всерьез. Оттого она и выбирает в мужья доктора Урбино, человека степенного, правильного – и способного мириться с ее бесстрастностью. Фермина – это образ рассудительности, которая должна быть сильнее любых чувств. Она любит, как умеет, любит за хорошие качества, за уважение к ней, за готовность устроить ей благополучную жизнь.

Влюбленный в нее Флорентино Ариса – полная ее противоположность. Он любит вопреки. Он настолько бессмысленно романтичен, что это кажется болезнью нервов. Раньше-то сумасшествие такое воспевали, эта любовь была уделом творческих, и уж те изображали ее с пылом!.. Но нынче это смешно и жалко.

Флорентино не знает объект своей любви. Фермина, его богиня, чужда ему с самого начала. Он не понимает, не чувствует ее, настоящую. Явившийся ему образ бесконечной любви был случаен. Любовь его не имеет отношения к живому человеку, она – лишь фантазии несчастного Флорентино, фантазии глупые и бесплотные. В действительности он любит не Фермину, а саму любовь, принявшую облик случайной, по сути, женщины. Оттого, ответь ему Фермина взаимностью в те прекрасные юные дни, он быстро бы в ней разочаровался. Романтичность и фантазии не выдерживают столкновения с реальностью.

Но Флорентино не понимает. Даже спустя десятилетия он лелеет свои мечты о волшебной любви, которая должна привнести в его жизнь смысл, окрасить ее новыми красками. Обычная чувственность, привязанность разума и души – эти иные формы его не удовлетворяют. Он хочет невозможного, и в этом невозможном и мнение возлюбленной не имеет значения. Фермина обязана ответить взаимностью. Пусть раньше она отвергла его, пусть она счастлива в своем браке, – нет, она должна полюбить его, она не может не полюбить, он же помнит ее… и она обязана, обязана, обязана его любить!..

Флорентино не любил ее. И Фермина его не любила. Оттого вместо торжества и восхищения в финале ты чувствуешь слабость… и, может быть, появится желание поскорее избавиться от возникшей горечи. Слишком уж много в книге эгоизма, глупости, похоти, расчета, заблуждений, разбитых надежд. Страдания. Но не любви.

Иллюзия красивой, яркой, такой нежной, такой пылкой и безрассудной любви – она высмеяна, эта иллюзия. И правильно. Но отчего же эта печаль?..