3.5 Плач женщины по себе

К счастью, Господь уберег меня от измен и предательств, и мне не приходилось на собственном опыте переживать те эмоции, что разрывают на части героиню романа Э. Ферранте. Но как врачу, который не обязан переболеть болезнями, от которых лечит пациентов, мне и профессионально, и по-женски понятен накал страстей, в которых перемешаны обида, ненависть, острая психологическая боль, страх, зависть к «той, другой» («ну чем, чем она лучше меня?»), желание «рвать и метать» и в то же время «все вернуть взад» и , конечно же: а) отомстить, б) скоро отомстить, в) страшно отомстить. Этим всем надо переболеть, и потом все внезапно стихает и… «я просто больше не люблю тебя, Марио».

Я часто слышала от знакомых, что надо бы почитать Э. Ферранте, я им верила, но руки все никак не доходили, видимо, я интуитивно не хотела читать «женского автора» - женских историй мне хватает и в жизни. Но любопытство взяло верх и в итоге мне не очень понравилось то, что я прочитала. Не то чтобы это было неинтересно или плохо написано, просто беллетризированная Э. Ферранте область оказалась для меня в зоне личного отчуждения – не мое, откровенно и совершенно не мое. Мне не подходят исповеди женщин, «которые любят слишком сильно», точнее, не столько сильно любят, сколько сильно зависят от своих эмоций, и легко истерят по этому поводу, психологически истязая себя. Мне не хочется препарировать и смаковать (?) вместе с автором ни чужие прозрения, ни чужие раскаяния, ни чужие катарсисы. Мне вообще кажется чем-то не очень правильным делать литературный бизнес на этих чувствах. Хотя, конечно, а на чем еще его делать?

Мне всего этого не хотелось тем более потому, что эта история рассказана, так сказать, на критическом пике, когда героиня - женщина, неожиданно оставленная супругом, - стоит на грани сползания в болезнь, когда все, даже собственные дети и собственная жизнь утрачивают смысл и, кажется, что можно легко расстаться со всей этой никчемной суетой, когда все обесценивается, теряет краски и уплывает в туманную даль освобождения от тоски по тому, что было раньше. Она с трудом удерживается на ней и через нелепости и случайности поведения спасает саму себя, начиная из осколков на руинах строить и взращивать что-то новое. Жизнь продолжается. Она, к счастью или несчастью, продолжается всегда, пока мы живы. Но читать об этом мне было неинтересно, как листать чужую историю болезни. После эмоционального ливня обычно наступает тихая чистота, и я знала это заранее. Потрясения, обнаруживающие себя в таком мощном отреагировании, спасительны всегда, и «выздоровление» почти гарантировано. Может быть, мне было бы интереснее прочитать о противоположном варианте: когда эмоциональный поток не исходит слезами, драками, криками и спонтанными действиями. Но это была бы уже совсем другая история, про которую писатели обычно знают намного меньше, чем про описанное временное помешательство и которое куда как страшнее и опаснее для всех участников событий. Так что прочитанное было для меня скучноватым стандартом.

Больше всего в этой истории мне было жаль Отто. Кто это сказал: чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки? Г. Гейне? Б. Шоу? А. Шопенгауэр? Не помню, но на протяжении всей книги мне казалось, что я дрейфую к этой смысловой матрице. Но все же нет, и хотя в ближайшее время вряд ли вернусь к женской прозе Э. Ферранте, градус милосердия к женской горечи от утраты определенности судьбы во мне повысился.