5 Et in profundis

Если к Уилки Коллинзу приставить Гильельмо дель Торо, то получится повесть «Лампёшка» нидерландской художницы Аннет Схап. От большого ума в подсознание вползает еще аллюзия на трэшовый роман Альберта Санчеса Пиньоля. Но, пожалуй, это только совпадение – море, маяк и антропологическая заковырка с хищными существами из глубин.

Неоготическая сказка о девочке с благородным именем Эмилия, которая живет с полупьяным отцом-инвалидом, исполнена в лучших традициях «романов взросления», начатых Диккенсом и разросшихся в любимых поколениями образцах англо-американской прозы. Дети, находящиеся в трудной жизненной ситуации, даже в полуфантастическом мире, не могут не вызывать сочувствия. Схап нарочно делает героиню необразованной, недалекой. Но бесконечно преданной своей семье и каждому новому другу. А они один другого краше – неразговорчивый садовник, сын экономки с особенностями ментального развития, шайка пиратов и, наконец, мальчик-русалка. Современные термины просятся неслучайно, потому что именно эти реалии без стеснения выводит в повести автор. Трогательный сказочный тон в переводе Ирины Лейченко, полное отсутствие какой-либо актуальной среды, даже наоборот – тщательное воссоздание традиционного антуража, не могут отвлечь от новых понятий и ценностей. Люди с физиологическими недостатками - не характерные капризы природы, мы уже знаем, какие биологические механизмы участвуют в таких «отклонениях». Но природа на этом не останавливается. И мы продолжаем учиться воспринимать иных существ, людей, с тем набором внешних признаков и душевных качеств, с которыми они родились.

Такова история Рыба, Эдварда, сына жестокого Адмирала и русалки. Всю свою недолгую жизнь он пытается стать человеком, воспринимая свой облик как физическое уродство, которое необходимо преодолеть. Жадный до абстрактных знаний, надменный и запуганный, он становится как бы противоположностью Лампёшки – решительной простоватой девочки. Они оба лишены родительского тепла, загнаны в темный угол. Эмилия каждый день поднимается, чтобы зажечь тяжелый старый маяк в темноте, а Эдвард не вылезает из-под кровати в комнате на самом верху старинного особняка. Только вот девочка довольна своей жизнью, которой лишается в один миг из-за стихии и подлых людей, а Эдвард напрасно пытается изменить свою природу. И именно Эмилия, лишенная прежней жизни, помогает мальчику обрести себя и свою стихию.

Как писательница, Схап бросается в любую живописную крайность. Масштабные описания свирепствующего моря, карикатурные, схематичные взрослые, трогательные и трагические сцены, юмористические и жестокие интонации – всё нанизывается на натянутый нерв, непреходящее, тянущее стремление вернуться домой. Сюжет строится вокруг возвращения героев в привычную среду обитания, а идейное содержание – о возращении к себе, принятии себя. Но этому не свершиться без помощи окружающих.

«Лампёшку» вполне можно отнести к модному магическому реализму, потому что у фантастических элементов есть вполне разумные объяснения (исключающие, правда, научные). Но при этом готический прищур, изрядная доля условности и роялей в прибрежной гальке добавляют озорства и лирической грусти. Загадочный Адмирал вдруг вырастает во всесильную фигуру, чуть ли не дьявола, абсолютного хозяина побережья. А пираты вне закона – наивно влюбленными и тоскующими по женской ласке, которые, рискуя судном и жизнями, спасают чужого ребенка.

Странно, что такой атмосферный, богатый на смену тональностей текст художница сопровождает невнятными иллюстрациями. Нарочито примитивная манера не отражает той затейливости, порой довольно смелой для подростковой литературы, которую дарит история о детях, бросивших вызов глупости и жестокости.