3.5

Книги про Машу Каравай я читаю в обратном порядке и, чувствую, к первой книге я уже все буду знать и про преступление и про преступника и про результаты - герои усиленно спойлерят и напоминают читателю, что и как произошло. Ну, им же хуже...

А пока имеем довольно запутанное расследование тайны голландских изразцов, как, собственно, и написано в заглавии.
Цепочка выстраивается довольно прямолинейная - кража 20 бело-синих изразцов из дома нового русского - смерть в огне антиквара, продавшего ему эти изразцы - еще одна смерть в огне голландского шахматиста - первая зацепка, там голландские изразцы, а там голландский шахматист - Маша отправляется в Брюссель выяснять историю этих изразцов, а Андрей занимается огненными смертями.

Вроде все логично. Смущает то, что первая же версия Андрея оказывается настолько правильной, что никакие другие он больше нее рассматривает. Смущает то, что в Брюсселе Маша идет практически не отклоняясь и каждая новая встреча ведет к следующей встрече, столь же полезной. Иными словами, судьба благосклонна к героям и ведет их по извилистой но очень прямолинейной тропинке прямо к разгадке.

А уж финал заставляет плеваться и возмущаться, и то, что у Агаты Кристи было новинкой, здесь превращается в балаган.Я не о самом разоблачении преступника, для меня это как раз стало неожиданностью, я о чудесном спасении с помощью Интерпола...

Язык у автора очень бойкий, всевозможные ответвления от сюжета выглядят занимательно, но книга все равно кажется ученической. Как ни странно, очень неудачными я считаю образы Машиной бабушки Любочки и ее подруг. Автор рисует нам такой шаблонный образ "престарелых питерских интеллектуалок", которые лихо курят, пьют очень крепкий кофе, могут и изысканно выматериться и в то же время рассуждать о особенностях сольной партии Вишневой - «Страна – говно. Но танцуют – гениально!» Мне это все кажется надуманным, не в обиду настоящим питерским интеллигентам.