4 Showdown

Есть старый фильм про супругов. Эти ребята разводятся и делят дом. Экс-жена урывками кидает в него фарфор, а былой воздыхатель переезжает на машине её кота. Разумеется, случайно. Но лучше бы он не сдавал назад в этот вечер. И отныне только звон от настенных часов гуляет по коврам, символизируя новый фрагмент и отсчёт. Их роман заканчивается красиво – на стеклянной люстре… В подобных склоках меня всегда удивляла одна вещь – метаморфоза человека.

И если в фильме моя симпатия не искажалась, то здесь её шатало, как матроса на баркасе. Базен нарисовал увлекающий роман-изменение. Тут обновляется всё – образы, контрасты, время и даже фокус повествования. Анатомия одного развода – это надрез ячейки общества 1965 года. Эрве хочется сравнить с кулинаром, который выкатывает на палубу праздничное блюдо. Авторский тесак разрезает торт на мелкие кусочки, а пальцы кока раскидывают их на тарелки с узором из голубых плетений. Последний ломтик улетает усатому мужчине…, и вишенка, словно дама в красной блузке, вынуждена искать смысл на пустом подносе.

К слову, о вишне. Назвать так Алину – это верх лести и заигрывания. Но, на мой взгляд, именно женщина в красной блузке является первостепенным лицом романа. Цикл, который прослеживается в оглавлении из 12-ти названий временных маркеров, начинается с её похождений по судебным лабиринтам. Ровно через семь лет она же его и завершает, в ноябре.

Она тут же взбежала по центральной лестнице, вблизи которой высились четыре гигантские колонны, а меж ними виднелись три слова национального девиза: «Свобода, Равенство, Братство»; войдя в стеклянную дверь, вместо того чтоб повернуть направо, повернула налево — и снова заблудилась {…}, запыхавшись, упала на скамью с химерами.

Я обожаю, когда автор умеет показать персонажа не только в действии. Наблюдать за таким в удовольствие. Хаос, путь, упадок во взгляде женщины маячат в декоре. Благодаря чему возникает двоякая забавная эмоция. В поступках и фразах я видел сварливую и глупую дамочку. Но описание в контексте заставляло меня включать толику сочувствия. Правда, в конечном итоге это не помогло. И как бы я не старался быть объективным и щелкать тумблер мужской солидарности, но на этапе её рукоприкладства чаша моих весов склонилась к супругу.

Подумать только, бросает свою жену, носит свитер ее работы, и шерсть не раздражает ему кожу!

Сама история банальна. Художник, домохозяйка, четверка детей, 18-ть лет брака, развод. Писать про это ещё скучнее, чем говорить. Я могу понять мужа, любовницу, Агату, Розу…, но не понимаю жену. Забавно, как во всех бедах виноваты другие, кроме неё. Да и не сказать, что сварливой она стала только замужем. Алина вспыльчива, ворчлива, категорична и максимально недальновидна. Не понимаю, почему Луи потребовалось пять лет, чтобы уйти к девушке (хотя, догадываюсь). Это, кстати, плюс в сторону Одиль. Ну не каждая любовница даст мужчине 5 лет на развод. Терпеливость здесь, конечно, восторжествовала.

Тут, к слову, в глаза бросается неактуальность эпизода. Одиль впервые видит Алину лишь после судебного процесса. Сам фрагмент шикарен за счёт художественного контраста. Девица смотрит на другую сторону улицы. Асфальт темнеет от дождя. Руки мужчины обнимают её плечики. Она в голубом платье – Алина в красной блузке. Взгляд улетает сквозь стекло… В наше время сложно представить картину, в которой любовница не увидела бы жену за 5 лет на какой-нибудь публичной странице или фотографии. К счастью, книге это не мешает. К тому же Базен так мог подчеркнуть равнодушие одного персонажа к другому. И, признаться, на этой минуте любовница для меня превратилась в самодостаточный приятный образ. То мгновение, в котором флеш молодости бьёт стрит зрелости. Showdown.

— Даже первое счастье бесплатным не бывает, — сказал он. — А когда его ищешь во второй раз, поверь мне, оно всегда недоступно дорого.

Любопытно, что у каждого персонажа свои слабости. Луи поддается на провокации истеричной экс-жены. Одиль слишком меланхолична, ей явно не достаёт огня и ярких юбок. Алина наоборот же только и кидается эмоциональными ядрами, которые замечают все соседские кегли. Где же самый адекватный участник? По иронии им оказывается 13-летняя Роза. Девочка бунтует против материнской пропаганды подобно адепту Кропоткина. И меня не раз удивляло, как Роза в строгой юбочке, прощает маме и папе их интеллектуальную недостаточность, а ведь в этом возрасте особо тяжело закрывать глаза на родительские крайности.

Теперь о форме.
Двенадцать глав вбирают в себя семь лет после развода.
Благодаря чему, я отчётливо видел изменения персонажей. Агата вырастает в сексуальную девушку, Алина стареет, а Одиль становится нежной супругой и матерью. В таких книгах я всегда ощущаю, как жизнь на всех порах несётся подобно тягачу на рельсах. Поколения “особенных” хомо сменяют друг друга. Дети развенчивают авторитеты и грешат копированием родительского мифотворчества. Путь по кругу с ориентиром из подвешенной и засохшей морковки.

В общем, этот роман вырывает из обыденности.
Манера писателя приятна, но немного хаотична. Это явно подходит женщине в красном, нежели девушке в голубом.