5 Учебник человечности

Вот одна из важнейших книг моей жизни. Составила себе подробный конспект - в какой главе какие откровения искать. И буду перечитывать это произведение время от времени. В нём есть всё, абсолютно всё. Жизнь, Вселенная, 42 и более того. Этот роман поистине велик. Глуповато писать о нём рецензию, и занимаюсь я этим делом исключительно, чтобы по-фаустовски поймать мгновение. Я была редкостно счастлива, читая "Братьев Карамазовых": потому что существуют такие книги вообще, потому что я умею читать по-русски и потому что уверена, что стала немного добрее. Нельзя прочитать эту книгу и не стать лучше, чем был.
На первый взгляд начало романа - философский трактат о вере, а продолжение - остросюжетный триллер без хепиэнда. На самом деле, думаю, это учебник человечности: сперва теоретическая часть, потом тренинг повышенной сложности. Я начинала читать его в 22 и бросила сразу после смерти старца Зосимы: стало противно. Сейчас понимаю: чрезмерно целомудренным идеалистам лучше подождать, пока жизнь не превратит их в весёлых циников, и уж тогда читать, не дожидаясь, пока впадут в толкование собственного пищеварения.
Было у Фёдора Карамазова три сына, выросших безо всякого отцовского внимания и любви. Самоубийственное потакание сиюминутным капризам, шаткость моральных принципов объединяют их интенсивнее, чем кровное родство. Однако младший Карамазов - не таков. Он - вроде театрального софита, позволяющего рассмотреть поступки и мысли его семейных во всех подробностях. Алёшу любят за честность и безыскусность, он живёт по-божески, но не чужд мирским страстям, не осуждает, редкий эмпат, умеет великолепно слушать... Под его внимательным сочувственным взглядом после ряда несчастливых обстоятельств, на фоне растущих взаимных обид происходит убийство Карамазова-отца. Сына арестовывают по подозрению в совершении этого ужасного преступления. Я, человек, обожающий спойлеры, впервые потребовала, чтобы мне не рассказывали, кто убил. Оно стоит того - пострадать вместе с героями, измучиться сомнениями, подозревать, надеяться на разоблачение настоящего преступника - и испытать нежиданное потрясение от мотива преступления!
Не вдаваясь в подробности следствия, напишу только о том, что поразило больше всего. Дальше - спойлеры и моё личное, необъективное мнение.
Что творилось в голове у Смердякова?

Меня также очень заинтересовали речи прокурора и защитника на суде.
Почему одна из них убеждает, а вторая - нет?
Мне кажется, речь первого, цветистая и утрировано-психологичная (автор прямо-таки забавляется, "цитируя" её), - достигает цели. Она проще, чем речь адвоката! В ней меньше логики, зато она запоминается лучше. Она похожа на рекламный блок, а уж цитата про "птицу-тройку", та вообще выглядит китчево.
А вот речь адвоката требует концентрации внимания, логического осмысления, вникания в детали. Большинство присяжных, думаю, не то, чтобы неспособны на это, нет, они не дают себе труда проделать всю эту трудную работу. Думаю, всё решается спонтанно, интуитивно. Поэтому присяжные принимают известное решение.
И наконец, бесценные мысли Достоевского о воспитании детей заслуживают того, чтобы их прочитали все родители и собирающиеся стать ими. Думаю, семья Илюши и его отца, их нежность и бережное отношение друг к другу, описана автором именно в противовес Карамазовым. И в финальной речи Алёши замечательно, исчерпывающе высказывается кредо Достоевского о том, как нужна детям любовь, как нужна она всем нам.
Книга наполнена до краёв темами для размышления. Оставлю здесь несколько, чтобы вернуться к ним позже, когда буду перечитывать.

"...я люблю человечество, но дивлюсь на себя самого: чем больше я люблю человечество вообще, тем меньше я люблю людей в частности, то есть порознь, как отдельных лиц...
– Но что же делать? Что же в таком случае делать? Тут надо в отчаяние прийти?
– Нет, ибо и того довольно, что вы о сем сокрушаетесь".

Ещё:

«За что вы такого-то так ненавидите?» И он ответил тогда, в припадке своего шутовского бесстыдства: «А вот за что: он, правда, мне ничего не сделал, но зато я сделал ему одну бессовестнейшую пакость, и только что сделал, тотчас же за то и возненавидел его».

Здорово!
Очень неоднозначно рассуждение о трёх искушениях Христа в пустыне. Надо будет прочитать этот эпизод внимательнее, найти логические неувязки. Вообще, эта часть сама по себе заслуживает отдельного семинара по богословию - или по антропологии.
Текст украшают небольшие, но чудесные драгоценности. Например, притча о протянутой луковке пункт в пункт повторяет рассказ Акутагавы "Паутинка". 1880 год у Достоевского, 1918 год у Акутагавы... Думаю, ничего в этом страшного нет. Старые сказки путешествуют, не зная границ.
Последний бриллиант (не в тексте, там их ещё много, но об этом конкретном не упомянуть было бы несправедливо):
Почему для Дмитрия было таким невыносимым позором, что он отделил с самого начала и растратил только половину катиных денег? Не всё, а только 1.5 тысяч! Дмитрий горячо, болезненно объясняет странную "гусарскую" логику, по которой растрата не всей, а только половины суммы - бОльшее бесчестье. Мне же этот момент напомнил "Русские соболя" О Генри. Герой рассказа, "шикарный парень, презирающий дешёвку", точь в точь "инфернальная душа", Митя Карамазов, не желающий признаться, что кутил с оглядкой, экономил.
Завершив чтение, я тяжко задумалась, почему старец Зосима поклонился именно Ивану, не Дмитрию. Хотелось бы получить объяснения, конечно. Возможно, этот вопрос слишком сложен не только для меня. Чтобы понять этот момент до конца, надо быть Зосимой. То есть, Достоевским.