4

Прикидывающаяся поначалу детективом история, наглядно иллюстрирующая высказывание своего автора: «Ярлыки ровным счетом ничего не говорят о человеке, только о том, как остальные его классифицируют». Пятнадцатилетний Кристофер находит в соседском дворе убитую собаку и решает во что бы то ни стало вычислить убийцу. Необычность ситуации в том, что у Кристофера ярко выраженные симптомы, схожие с аутизмом, и, будучи рассказчиком, он предлагает читателю посмотреть на мир своими глазами. Довольно быстро выясняется, что под ярлыком «ущербный» кроется очень незаурядная личность с высоким интеллектом, широким кругозором, блестящими математическими способностями и склонностью размышлять на такие темы как жизнь и смерть, черные дыры, уникальность абстрактного мышления, логическое обоснование отсутствия рая и т.п. Его любимый цвет – красный, любимый литературный персонаж – Шерлок Холмс, любимая тема – миссия Аполлон, а любимый сон – о том, что все люди на планете умерли. Расследование загадочного ночного убийства собаки приводит Кристофера к самому большому потрясению в его жизни и заставляет предпринять немыслимые шаги…

Сам Марк Хэддон предостерегает читателей от буквального восприятия его романа как некой «библии аутизма», говоря о том, что не описывал в ней никакой конкретной болезни. Более того, поскольку многие страстно уверовали в то, что Хэддон – какой-то Моисей клинической психологии, перед которым расступились мутные воды этого заболевания, автору пришлось особенно подчеркнуть, что об аутизме и синдроме Аспергера он имеет довольно смутные представления, почерпнутые из немногочисленных источников. В каком-то смысле это радует. Дело здесь даже не в том, что история Кристофера довольно печальна и, наверно, типична; по большому счету, в чем-то можно понять каждого из главных действующих лиц этой книги. И не в трудностях социализации подростка, вынужденного, помимо прочего, жить с ярлыком. Кристофер отнюдь не выглядит несчастным, а на окрики «спецшкола» не обращает внимания, мудро полагая, что «палки и камни могут переломать тебе кости, а слова — нет». Пожалуй, самое интересное и неоднозначное в этой книге, и одновременно трагичное в образе рассказчика – это высокая степень эгоцентризма, свойственная Аспергеру. Обладая высоким интеллектом, Кристофер не просто испытывает трудности с пониманием эмоционального контекста межчеловеческого общения, ему попросту нет никакого дела до остальных людей.

Я очень удивился, прочитав в одной из рецензий...

Я очень удивился, прочитав в одной из рецензий о том, что его мировоззрение «такое правильное и такое человечное, что пробирает до костей». Конечно, если с кем-то из одноклассников Кристофера случится эпилептический припадок, он всегда придет на помощь – отодвинет мебель, подложит под голову свой свитер и пойдет искать учителя, но это образ действий. А вот в его «мировоззрении» многие одноклассники стоят ниже собак, ибо, во-первых, глупее четвероногих, а во-вторых, «даже не способны принести палку». В мировоззрении Кристофера существуют два свода правил: его собственные, имеющие высший приоритет, и правила поведения во внешнем мире, которые ему объясняют другие. Он прекрасно понимает букву вторых и следует ей, как следуют правилам игры в шахматы (оттого и кажется «правильным и человечным»), но не способен понять их внутреннее содержание (ведь никакого внутреннего содержания в шахматных правилах нет, их просто придумали такими, какие есть), как не способен понять суть таких чувств как любовь. Его планка – определенная привязанность к животным в силу того, что они не лгут, с людьми же возможен лишь некоторый симбиоз, и то неравнозначный. Даже родителей Кристофер воспринимает скорее как обслуживающий персонал с высокой степенью доверия, и если завтра их заменят совершенно посторонние люди, единственной проблемой для него станет необходимость длительной адаптации к незнакомцам. Что интересно, расхождение между внутренними правилами и внешними, образующее логическую брешь (чего мальчик совершенно не терпит), в этом случае нисколько его не заботит. К примеру, если человек пусть даже случайно вторгся в его личное пространство, встав на ступеньках эскалатора слишком близко, Кристофер будет его бить, пока тот не отойдет на приемлемое расстояние. Однако «на тот случай, если кто-то захочет меня ударить, у меня есть армейский нож. И если я убью того, кто будет меня бить, это будет называться самообороной и меня не посадят в тюрьму». В сущности, страх перед наказанием – единственное, что может удержать Кристофера от избиения окружающих или отрезания пальцев чрезмерно доброжелательным людям, и здесь он может нарушить свои непреложные правила. С другой стороны, их непреложность – большой вопрос, ведь с самого начала Кристофер лукавит, говоря о своей предельной честности или неспособности воображать то, чего нет; на деле его правила куда пластичней, особенно если есть подходящий стимул. Жаль только, что желание, скажем, матери обнять его и не быть избитой, в мировоззрении Кристофера таким стимулом не является, но тут уж ничего не попишешь.

Книга получилась довольно яркой и оригинальной, начиная всевозможными иллюстрациями от кусочка головоломки в кармане героя и графика изменения популяции лягушек в пруду и заканчивая приложением, которое вне всяких сомнений «заставит задуматься» в самом прямом смысле этого выражения. Марк Хэддон определенно преуспел в изображении окружающего мира и нашей жизни с неожиданной и непривычной точки зрения человека, мыслящего и воспринимающего все иначе, что, естественно, обрекает такого человека на роль изгоя. Однако книга заканчивается на оптимистичной и жизнеутверждающей ноте, при том, что весь трагизм ситуации Хэддону удалось передать практически без давления на жалость, а это все же дорогого стоит. Ну а детектив, конечно, так себе.)