4

Первую четверть книги я обожала её безмерно. "Никогда с таким удовольствием не читала автобиографий!" - восхищённо думала я. Каждое слово для меня было бриллиантом, каждое предложение сапфиром. Я дорожила каждым слогом, как дорожит пустынный житель каплей воды. "Она пишет не хуже, чем танцует!", - говорила я.

Каждый её штрих, характеризующий эпоху, был гениален, совершенен, неподражаем. Я выписала уйму цитат. Но потом что-то произошло.

Быть может, меня поразило, что человек такого ума, как Майя, как, впрочем, и многие другие, не различает слова "индусы" и "индийцы". А разница, меж тем, огромна. Как назло, слово она это использует часто. Едва ли не в каждом абзаце главы о поездке в Индию. Так меня это обескуражило, что я про себя удивляться стала: "Странно, что страну Индией называет, а не Индусией".

И тут меня переклинило. Дальнейшее я читала с меньшим удовольствием, чем начало. Майя стала писать о своих обидах. 2-3 пары фразы о добрых людях.

Слава вам, добрые люди. Вы всегда находились в моей стране в тяжёлые годы.

И снова об обидах. И её вполне можно понять. Но, всё же, я стала меньше выписывать цитаты. Собственно, только одну выписала.

Вообще, кухня любой профессии мне интересна. Но, как выяснилось, видимо, не балетная... Увы. Хотя, безусловно, Майя талантлива и в писательском деле. И если бы она развивала этот свой талант, то могла бы занять прославиться не менее, чем в балете.