5

Как же трудно передать словами атмосферу этого произведения! Запах противоестественной страсти, безумного страха, неутоленной похоти, жестокости и смерти... Такая плотно-тягучая, удушающе-мрачная, черно-золотистая пьеса... Луна, похожая на мертвую женщину. Молодой сириец, убивший себя из ревности. Развращенная Иродиада. Ирод, неприкрыто вожделеющий собственную падчерицу. И Саломея - что сказать о ней? Что это - врожденная безумная жестокость? Неумение противостоят зову плоти? Привычка получать желаемое? Или же она просто душевнобольная?

Конечно, это декаданс. Но еще и богоборчество. В трактовке мрачного библейского сюжета Уайльд не акцентирует Иоканаана, на первом плане мы видим Саломею, тетрарха, Иродиаду. А ведь пророк пытался воздействовать на Саломею - силой своего слова, проклятий, убеждений. И не сумел достучаться, сколько не грозил карами небесными, не молил Ангела о помощи. Иоканаан не вызвал в ее душе ни страха, ни раскаяния. Здесь Слово Божие оказывается бессильно. Язычество одерживает победу над христианством.

А! я поцеловала твой рот, Иоканаан, я поцеловала твой рот. На твоих губах был острый вкус. Был это вкус крови?... Может быть, это вкус любви. Говорят, у любви острый вкус. Но все равно. Я поцеловала твой рот, Иоканаан, я поцеловала твой рот.

">
">
">