4.5 Который гуляет сам по себе

Какая славная история! Неторопливая, напоминающая вниманием к мелочам и яркой силой повествования лучшие тексты Гончарова. Я бы даже сказала, это "Обыкновенная история", но на Корсике. Сходство не в сюжете, а в готовности автора уделять раздумьям и эмоциям героев столько места и времени, сколько это необходимо.
Героя, князя Фарбицио Салина, корсиканского аристократа позапрошлого века, автор называет гепардом. Подразумевая, вероятно, крутой нрав, породу, силу и кошачью неукротимость. Забавно, что мы наделяем животных человеческими чертами характера! Гепард был для меня до сих пор исключительно быстрым бегуном, как Усейн Болт. Теперь выяснила ещё, что эти дикие кошки в неволе почти не размножаются, потому что без элемента ухаживания, погони, овуляция у самок не происходит. И что животные эти почти никогда не доедают вчерашнюю добычу, оставляют её падальщикам и всякий раз охотятся снова. Что позволяет, видимо, ассоциировать гепардов с гордыми и куртуазными существами. С великолепными рыцарями.
Таков ли князь? Жаль, автор не позволяет присоединиться к "приключениям духа" Салина во дни его молодости. Нам достаётся взгляд на "гепарда в засаде": пожилого, осторожного, мудрого политика, отца семейства, представителя корсиканской аристократии во времена Гарибальди, в середине 19 века. Фактически ничего особенного в этот отрезок жизни князя не происходит: он женит племянника, отказывается принять официальную должность, беседует с разными людьми - и умирает. Всё по-настоящему важное - в размышлениях Салина. Уже не в самих поступках, не в том, что он делает, а как - и почему.
Внимательный сарказм Салина по отношению к монархам, повстанцам и прочим вершителям судеб народа - поучительная штука и очень полезная - не только для политиков и революционеров. Мне было просто жаль ни разу в жизни не встретить такую личность, наблюдать её "в действии"! Хотя такой отец - часто невыносимый домашний тиран. Таков и князь: имея возможность дать счастье и благополучие племяннику или дочери (или обоим), выбирает без сомнения племянника, не дочь.
Почему? Ответ: "Гепард"! Там ему больше нравится! А те, кто не согласен, могут почесать себе то, до чего дотянутся.
Чудесное тонкое остроумие автора напомнило мне диккенсовское: его надо научиться замечать, как землянику в траве:

(решено) "удалить из гостиной портрет короля Фердинанда II в парадной форме, заменив его вполне нейтральным изображением «Иерусалимской купели», чем равно достигалась выгода эстетическая и политическая".

А вот пример рассуждения героя о том, почему он не ожидает принципиальных общественных "перемен к лучшему" (подразумевается не появление новой техники или лучшего медобслуживания, а именно совершенствование социума):

Сицилийцы никогда не захотят стать лучше по той простой причине, что считают себя совершенством; их тщеславие много сильней нищеты; любое вмешательство людей, им чуждых — либо по происхождению, либо, если речь идет о сицилийцах, по независимости ума, — лишь нарушает их тщеславные бредни о достигнутом совершенстве и только тревожит их самодовольное выжидание конца".

Думаю, сицилийцы в этом смысле не уникальны. С другой стороны, не настолько уж мы безнаждёжны, человечество. Кое-что уже можно записать в плюс. Поколение моих родителей не знает войны. Учимся принимать друг друга такими, как есть. Надеюсь, со временем пророчества "гепарда" станут восприниматься только как "старческое брюзжание".
Чрезвычайно интересной показалась мне "философия взаимного презрения" духовника семьи Пирроне: проникнувшись идеями падре, перестаёшь, по-моему, испытывать классовую ненависть.

"Несправедливо обвинять в презрении к другим одних лишь «синьоров», поскольку это порок всеобщий. Тот, кто преподает в университете, презирает учителишку из приходской школы, хоть и не подает виду, что это так; поскольку вы все еще спите, могу вам без всяких недомолвок сказать, что священники считают себя выше мирян, а мы, иезуиты, ставим себя выше всего остального духовенства, подобно тому как вы, продавцы трав, презираете зубодеров, а они вас. Врачи в свою очередь высмеивают зубодеров и торговцев травами, а их самих считают ослами те больные, которые хотят жить по-прежнему, хотя их сердце и печень уже превратились в кашу..."

Подвожу итог: книга небольшая, читается быстро, легко и приятно, глубина текста не "опасная", а вполне удобная. Не стану утверждать, что буду думать над "Гепардом" дольше, чем до вечера, но полюбоваться на всю эту экзотическую красоту, интригу и даже кухню - небесполезно. По ходу часто вспоминала Мэриме и "Вендетту" Мопассана. Сходство с "Гепардом" невелико. Очевидно: животный мир Корсики чрезвычайно разнообразен!
Унесла в цитатник выражение:

дон Калоджеро очень богат... за свою землю семь потов сгонит, и крестьянам приходится с голоду подыхать, чтоб внести аренду, но с месяц тому назад он одолжил пятьдесят унций Пасквале Триппи, который помог ему во время десанта, и, верите ли, одолжил без процентов, а это самое великое чудо, сотворенное с той поры, как святая Розалия прекратила чуму в Палермо.

Понравилось! Теперь, когда рассказываю о, мягко говоря, неоднозначных поступках известных людей, хочется добавить: а это самое великое чудо, сотворенное с той поры, как святая Розалия прекратила чуму в Палермо!