2 Послевоенная безнадежность

Книга обладает каким-то редкостным, совершенно неубиваемым даром портить настроение. Такая вот книга-тихоходка, которая разве что в открытом космосе не выживает. И то не факт. Даже если приступать к чтению в благостном и человеколюбивом настроении, через десять минут хочется хлебнуть коньяку прямо из горлышка, закурить и сказать ближнему своему какую-нибудь гадость. Или даже две. Потому что герои сами о себе говорят примерно так:

Губы дрожат; растянулись в блеклой улыбке; так я на лягушку похожа. Кто это там стучится? Она глубоко вздохнула. Лицо сразу опало у губ, возле глаз. На пять лет постарело.

Современники «Три товарища» Эрих Мария Ремарк , столь же неприкаянные и растерянные, не прижившиеся в новой реальности, отвергнутые семьёй... Но, в отличие от немецкого "потерянного поколения", изображённого Ремарком, лишенные оптимизма и воли к жизни. Они перебирают воспоминания, копаются в пыльных мантиях из девичьих сундуков и совершенно не стремятся хоть как-то укорениться в новой реальности, которая кажется им совершенной энтропией. Даже те кто пытается бороться, не обретают счастья. Этим людям не хочется сочувствовать, их не хотелось бы видеть в кругу своих близких. Да и идентификация с ними попросту противна. В этом нарочито уничижительном описании героев есть даже что-то от Достоевского, если убавить морализаторства и философствования. Этакая последняя попытка побичевать людские пороки в подлинно викторианском духе. Споткнувшаяся о то что мода на подобные "нравственные сочинения" прошла раньше, чем был написан "Мемориал".