5 Однажды в провинции

Какие, однако, нешуточные страсти кипят в глухой французской провинции начала ХХ века! Душная, затхлая, застойная атмосфера. Единственное проявление жизни – шум сосновых вершин под порывами ветра. И надо же было такому случиться, чтобы именно здесь родилась столь неординарная личность. Выросшая без матери, лишенная человеческой ласки и тепла, Тереза значительно превосходит окружающих по развитию. У нее практический склад ума, от природы деятельная натура, позволяющая быть настоящей хозяйкой больших лесных угодий. В ее крови живёт безмерная любовь к этим соснам. Но это не всё. Ну кто, скажите, из обитателей здешнего края будет задумываться о смысле своего существования, о его пустоте и никчемности, о ложно понимаемой ценности человеческой жизни? Кому придёт в голову страдать от того, что произнесенные слова не передают адекватно мысли? (Практически по Тютчеву: «Мысль изреченная есть ложь»).

Выйдя замуж, Тереза чувствует себя попавшей под колёса «мощного семейного механизма». Ее гнетут «живые прутья клетки, именуемой семьей». Она пытается хотя бы внутренне сопротивляться удушающей скуке деревенской жизни, тоскливой обыденности (книги выписывает, много размышляет). Это на Анну возможно «накинуть узду», ее можно усмирить, подчинить интересам семьи. Тереза – другое дело, с ней этот номер не пройдёт. Она бунтарка по натуре, её поступки и желания (например, побыть одной, чтобы подумать и т. п.) кажутся окружающим пустой блажью и безрассудством. Носить маску, обманывать ради соблюдения приличий – это не по ней: «…Другие люди, такие же люди, как я, терпят до самой смерти, вероятно, им помогает природная способность приноравливаться к обстоятельствам, усыпляющая сила привычки, и в конце концов они тупеют и погружаются в сон, зато остаются в лоне всемогущей семьи. Но я-то, я-то, я-то?..». А она подобна той дикой кабанихе, которую Бернар был вынужден выпустить, так как не смог укротить и приручить. Ее душа жаждет любви, понимания, душевного тепла, мадам Дескейру не готова мириться со «смертью при жизни», отупением, ничтожностью собственного бытия. Но ее удел – давящее чувство безмерного одиночества.

И как же мелки мужчины, волею судьбы оказавшиеся рядом с Терезой!

Отец… Нет в нем никакой любви к дочери. Его заботят лишь собственная карьера в сенате и соблюдение приличий, и дела нет до каких-то там переживаний Терезы.

Муж… С ним связана «неизгладимая грязь брачной ночи», противостоящая миру детства и ранней юности, где всё – «свет и чистота». Бернар лишен способности не только любить, но и просто понимать другого человека. Он «походил на прочные аржелузские тележки, сделанные «по колее»», Тереза же не хочет идти проторенными дорогами, стремится прокладывать свою колею. Лишь в финале Бернар, закосневший в своем невежестве и примитивности, вдруг обнаружит интерес к мотивам ее чудовищного поступка, способность проявлять человеческие чувства, а не быть застывшим воплощением уверенности в себе и самодовольства. Но это длится лишь несколько мгновений. Бернар так и не смог понять мятущуюся душу: для него она осталась «свихнувшейся бабой» с «психологическими вывертами» (как тонко проявляется мастерство Мориака-психолога в этом эпизоде финального разговора героев!).

Жан Азаведо… Человек, прибывший в Аржелуз извне, из мира, пока Терезой неизведанного. Открывший молодой женщине важность умственной жизни, приобщивший к чтению сложных книг (это поначалу они ей непонятны, но потом, в своем вынужденном затворничестве, она зачитает их до дыр). Но ведь сколько в Жане дешёвой мишуры, ослепившей юную Анну, но не Терезу! Эти его трескучие рассуждения о необходимости для человека преодоления собственной натуры и обретения таким образом Бога так и отдают книжным восприятием мира! В отношениях с женщинами «больше всего он боялся одержать победу, пожать плоды победы», ведь тогда нужно будет принимать самостоятельные решения, брать на себя ответственность, а вот этого-то он как раз и не умеет, да и не хочет.

Роман очень интересен тонким проникновением автора в отдаленные закоулки человеческой психики, в сферу смутных ощущений, тёмных желаний, неясных импульсов. Так, Тереза оказывается во власти непонятных ей самой стремлений, например, чудовищного искушения узнать, как подействует на ее мужа лекарство, которое он по ошибке принимает в очень большой дозе. Это потом, позже, она решится «посодействовать», подсознательно, впрочем, уже готовая избавиться от постылого мужа. В ее оцепеневшем в дремотном существовании сердце зародится преступный замысел, который будет вызревать в ней несколько месяцев и, наконец, подчинит себе Терезу, возьмёт верх над здравым смыслом и нравственным законом: «Я не знала, к чему ведёт неукротимая сила, клокотавшая во мне и вне меня», «Я подчинилась какому-то ужасному долгу». Прямо как Раскольников у Достоевского! Не случайно и упоминание Терезой Робеспьера и Наполеона. Вот только герой «Преступления и наказания» действовал по велению разума, теории, идеи, а Терезой руководит водоворот чувств, из которого ей не выбраться.

Автор не делает из героини чудовище, хотя это слово не раз применено к ней в тексте. Не обвиняет только её в случившемся. Отношение к ней гораздо сложнее.

Что ждёт Терезу после суда? Вечное затворничество в глухой деревне. Вынужденное страшное одиночество. Сто километров пустынных равнин и топких болот. Затяжные осенние дожди, темнота и холод. Всё это равнозначно медленной смерти от удушья. Тут впору с ума сойти! Писатель явно сочувствует героине.

Читая, не могла не вспомнить госпожу Бовари с ее отчаянной тоской по прекрасному и романтическому. То же прозябание в опостылевшей деревне, среди грубых и пошлых людей. Подобное же отношение к недалёкому мужу, к малышке-дочери, рождение которой тоже не стало значимым событием в жизни женщины. То же упование героини, дабы разобраться в путанице собственных мыслей, на помощь местного кюре, и, увы, тот же результат. Но Эмма Бовари – прямо скажем, натура попроще. И потом, Флобер ей подарил хотя бы любовь Шарля, Терезе же не выпало и этого. Для меня роман Ф. Мориака – напряженное размышление о трагичном положении женщины в мире, лишенном духовного начала.