5 Spirit of Love

Об этом произведении есть замечательная статья на ЛайвЛибе, страшная и прекрасная, от laonov . Прочитала и потеряла, а ведь хотела поместить сюда ссылку на неё! Ничего подобного мне не создать и к сказанному не добавить. Поэтому просто (как запись в читательском дневнике) кратко запишу для памяти, чем поэма стала лично для меня.
Как Алиса, я оказалась в сказочном саду. Только это была совсем не детская сказка. И цветы были в нём, как люди. Каждое растение обладало собственным неповторимым лицом. Некоторые цветы пребывали в совершенном одиночестве: одна роза, одна фиалка, один ландыш, один нарцисс... Нарцисс вскоре гибнет, но, очевидно, все одиночки обречены. Тем подозрительнее выглядит рядом с ними компания лютиков и кувшинок, надвигающаяся, как грозная толпа с неясными намерениями. Все эти креатуры совместно празднуют Весну в общем экстазе, их объединяет одна общая черта: очевидно, они красивы!
По-видимому, цветы обязаны быть красивыми. В идеале ещё и душистыми. Таков Цветочный закон. Человек в той же ситуации обязан быть, например, дружелюбен, спортивен и финансово независим.
Вдали от этого праздника жизни стоит в уголке Мимоза (или "Чувствительное растение"). Она некрасива и не пахнет. Этому, конечно, нет оправдания.
Бедняжка напомнила мне традицию еврейского праздника шалашей. Расскажу о ней. Осенью, в самые дожди, мы неделю живём не дома, а в шалаше, как Ленин в Разливе. В качестве декорации и в виде наглядного пособия для понимания смысла праздника в импровизированной палатке используется букет с 4 растениями. Одно благоухает и приятно на вкус (типа апельсина), другое хорошо пахнет, но вкуса не имеет, это мирт, третье без запаха, но вкусное, плоды какой-то пальмы, может, финики? -а четвёртое без запаха и вкуса, ветки ивы. Смысл в том, что ни одно из них не лучше другого, все составляют одно целое, все объединены спиритуальной общностью, даже не принципиально, в чём она состоит. В этой ситуации мимоза оказалась бы в букете вместе с остальными. Не думаю, чтобы это сделало бы её счастливой, но тем не менее.
Является Садовница.

В лице ее дивном была разлита
Небесных таинственных дум красота;
Сравниться не мог с ней изяществом стана
Цветок, что раскрылся на дне океана.

На дне океана? Под ужасным давлением вод? Странный образ, английский первоисточник не такой невообразимый:

A Lady, the wonder of her kind,
Whose form was upborne by a lovely mind
Which, dilating, had moulded her mien and motion
Like a sea-flower unfolded beneath the ocean

Представляешь себе морскую звезду, раскрывающуюся, как улыбка. С этого места хорошо читать в оригинале!
В чём состоит взаимодействие Садовиницы и мимозы? Никакой любви! Они остаются незамеченными друг другом. Поразительно! Помните мультик про Суслика и Хомяка? "Шёл, шёл и никого не встретил!" Эти двое предназначены друг для друга - но Садовница даже не прикасается к дрожащим листикам мимозы. Впору заплакать над всеми, кто ушел, так и не найдя близкого человека. Даже тогда, когда в сад приходит смерть и разложение, Садовница не является, чтобы взять Мимозу на ручки! Становится ясно, что Леди Ева - нехорошая женщина. Даже смерть не извиняет такого поступка.
И приходит осенний кошмар:

Крапива, ворсянка с цикутой пахучей,
Волчцы, белена и репейник колючий -
Тянулись, дышали, как будто сквозь сон,
Их ядом был воздух кругом напоен.

И тут же вблизи разрастались другие,
Как будто в нарывах, как будто гнилые,
Больные растенья, - от имени их
Бежит с отвращением трепетный стих.

Стояли толпой мухоморы, поганки
И ржавые грузди, опенки, листвянки;
Взрастила их плесень в туманные дни,
Как вестники смерти стояли они.

Их тело кусок за куском отпадало
И воздух дыханьем своим заражало,
И вскоре виднелись одни лишь стволы,
Сырые от влажной, удушливой мглы.

Прошу прощения за длинную цитату: она, мне кажется, стоит того, чтобы её внимательно прочитать и вздрогнуть. Следом за увяданием наступает оцепенение зимы. А за ней...
Нет! Нет! Никакого хепиенда. Приходит весна, но вместо ожидаемого повторного пробуждение природы, влюблённых маргариток и прочей нежной ботаники:

И снова весна, и умчались морозы;
Но нет уже больше стыдливой Мимозы:
Одни мандрагоры, цикута, волчцы
Восстали, как в склепах встают мертвецы.

Ничего себе, думаешь. Это как? Мир умирает среди снегов и льда - и прочее Aen Ithlinnespeath?
Ничего подобного, заявляет поэт в последнем четверостишии:

For love, and beauty, and delight,
There is no death nor change: their might
Exceeds our organs, which endure
No light, being themselves obscure.

То есть, повторяя бессмертные слова Чехова, "никто не знает настоящей правды". Что есть жизнь? Что смерть?
Бр-р! Не пора ли выпить чаю?