Мы гибли. Каждый одинок.

Приведённый ниже текст, как и навеянная им книга, состоит из собранных воедино противоречий, что может несколько сбить с толку всякого, кто оказался столь любезным, чтобы с ним ознакомиться.
Будь произведение ограничено одной только первой частью, данный отзыв состоял бы преимущественно из восторженных восхвалений, занимающих следующие абзацы.

Данную книгу следует читать сердцем (непривычность подобной передачи информации, использующей разум лишь в качестве посредника между чувством и его словесным выражением, по началу затрудняет чтение, вызывая в читателе впечатление, будто бы происходящие событие разворачиваются перед. ним словно в тумане, разглядеть за которым детали представляется мало возможным).

Неспешное развитие даёт зрителю возможность прочувствовать атмосферу, в которую автор степенно его погружает, как в умышленно замедленной киносъёмке рассмотреть незначительные и незамечаемые в обычных условиях детали, увидеть происходящие действие сразу со всех существующих сторон (повествование ведётся от третьего лица, что позволяет автору время от времени менять угол обзора и видеть картину с нового неожиданного ракурса).

Вторая же часть произведения, продолжая начатую в первой идею, показывает ситуацию с новой неожиданной стороны (объединённая приготовлением к поездке и задержавшемся на годы её осуществлением история даёт читателю представление о единстве и разделённости времени, точно так, как в предыдущей части подавалось единство и противоположность рассказчиков - действующих лиц).

В противоположность наполненной житейскими радостями, теплом и заботой первой частью произведения, вторая таит в себе одиночество и тоску, безысходную грусть и беспомощность перед лицом тирана и родителя, смерти и жизни. Здесь созерцательность повествования, усиливаясь давящей атмосферой, начинает всё больше утомлять, вгоняя наблюдателя в сходное эмоциональное состояние.

В данном случае сложно давать какие-либо рекомендации к прочтению книги, тем не менее отговаривать от знакомства с нею читатель также не имеет желания.