5 Цена «нормальности»

Эх, вот они – дороги, которые мы не выбираем. Великолепная книга. Великая в своей глубине. Даже фильм (прекрасная постановка Бертолуччи) не смог отобразить весь психологизм прозы Альберто Моравиа.

И, кажется, не ту книгу назвали «Жизнь и судьба». Название «Конформист» не совсем верное, в конце концов рассказывают нам историю не совсем обычного человека, не обывателя, каким его изображают в произведениях о временах фашистских режимов.

«Зачем он ехал в этом поезде? Кто была сидевшая рядом с ним женщина? Куда он едет? Кто он сам? И откуда он? Марчелло не страдал от этого чувства, напротив, оно нравилось ему, ибо было знакомо и составляло, быть может, глубинную основу его существа».

Увы, но судьба, в каком свете бы ее ни выставляли, есть. Она – в нашем прошлом, не только в наших ошибках, но и в ошибках наших близких, нашего окружения, нашей страны, нашего времени. Разбираясь в своих страхах и желаниях, мы невольно выносим себе приговор: оказывается, мы не могли поступить иначе… оттого, что мы таковы. Твой характер. Твой жизненный опыт. Твое время. И ничего больше.

«Эта ошибка была порождена мощным инстинктом, но, к сожалению, нормальность, в которую этот инстинкт воплотился, оказалась всего лишь пустой формой, внутри нее все было ненормально и несостоятельно. При первом же ударе форма рассыпалась на куски, а инстинкт, такой оправданный, такой человечный, превратил Марчелло из жертвы, которой он был, в палача».

Странно, конечно, что фильм настолько упростил книгу и извратил ее смысл, превратив главного героя в тайного гомосексуалиста, который просто не хочет признаваться себе в своих наклонностях. Сложности оригинального, книжного, Марчелло никак не связаны с сексуальностью, они несут отпечаток иных, более глубоких, проблем – отсутствия любви и принятия в современном обществе; незащищенности простого человека; общей ненормальности, которую прикрывают фальшивой невинностью и называют чем-то естественным.

С раннего детства Марчелло понимал: с ним что-то не так. Как все травмированные в этом возрасте, он ясно чувствовал ненормальность своего положения. Безразличная мать, которая не хочет знать о детских проблемах. Жестокий отец, который бьет ребенка ни за что, даже не выслушав его. Не познав родительскую любовь, Марчелло не в состоянии полюбить самого себя – со своими талантами и склонностями. Он просто смотрит на других детей, из благополучных семей, и думает: «Что же со мной все-таки не так?»

Утонченный, склонный к рефлексии, очень красивый мальчик – он просто не мог не стать «белой вороной» в своем окружении. Эта же творческая утонченность вкупе с привлекательной и нежной внешностью притягивают к нему больных людей. Лино, с которым сталкивается Марчелло, явно болен. И это еще мягкое выражение – Лино, как-никак, хочет изнасиловать ребенка, не считаясь с его желаниями и чувствами. Лино, как опытный насильник, соблазняет ребенка пистолетом: так, Марчелло хотелось иметь настоящий пистолет, все детство он об этом мечтал. Но, увы, этот пистолет в руках маленького Марчелло оказывается в самый неподходящий момент.

«Он знал – в судьбе его записано, что он должен убить. Но больше всего его пугало не само убийство, а то, что он был к нему неизбежно предназначен. Его приводила в ужас мысль о том, что само осознание этой предопределенности служило лишь дополнительным толчком на роковом пути…»

Мог ли Марчелло не выстрелить? Мог. Но закончилось бы это изнасилованием. Или чем похуже. Все-таки он, ребенок, стрелял во взрослого человека, который заманил его к себе, запер и открыто угрожал. Но, осознавая, что это было правильное решение в его положении, Марчелло и спустя многие годы не может избавиться от чувства вины – ведь он убил человека. А раз он убил человека, значит, он точно ненормален. Окажись он в атмосфере любви и доверия, он бы сумел избавиться от этого чувства. Но он одинок в своем презрении к себе.

И все свои силы он бросает на исполнение единственного желания: стать НОРМАЛЬНЫМ. Ведь с ненормальностью связаны несчастье, боль, страх, муки совести. А нормальность – это любовь и уважение, которых он так хочет. А чтобы стать нормальным, нужно делать то же, что делают остальные: нужно работать на благо режима (культ Отчизны), нужно жениться и завести детей (культ семьи), нужно навещать родителей, несмотря на неприязненные чувства (культ семьи!), нужно как-то обустраиваться (культ вещизма). Живи Марчелло в Советском Союзе, был бы он в коммунистической партии. Но он живет в Италии, а там нынче Муссолини и фашисты. Значит, нужно служить фашистам. И, кажется, счастье может наступить… только бы искупить свою ненормальность… Остается лишь убить антифашистского профессора Квадри.

«Ради семьи и Отечества, – подумал он. – Для Орландо этого довольно… почему бы не довольствоваться этим и мне?»

У Марчелло, как ему самому показалось, была еще возможность соскочить с поезда, именуемого «мировой историей». Он, многие годы живший в состоянии эмоционального голода, умудрился влюбиться в жену своей жертвы. И мгновенно стали не важны все внешние обстоятельства, захотелось забыть фашизм, Италию, бросить профессию, нелюбимую жену – лишь бы эта странная женщина своей любовью спасла его от него самого. Оказалось, можно перестать мучиться, просто признавшись себе в желании получать и отдавать любовь.

«Так, естественно, стихийно, одной только силой любви, он обретал благодаря Лине нормальность, о которой столько мечтал… По сравнению с этой светлой, небесной нормальностью тяжкое ярмо взятых им на себя обязательств, женитьбы на Джулии, его размеренной и блеклой жизни человека порядка оказывалось лишь обременительной иллюзией, усвоенной им в неосознанном ожидании более достойной судьбы».

К слову, упростив сильно образ Марчелло и исковеркав его мотивы, фильм еще сомнительно поработал с образами других персонажей. В фильме Джулия была глупой и легкомысленной мещанкой, тут же она – вполне разумная женщина, искренне привязанная к Марчелло. Лина, жена профессора, в фильме притягательна, а в книге – отвратительна своей навязчивостью, непониманием слова «нет» и базарной бестактностью. Профессор Квадри, кроме смутного отвращения, ничего не вызывает. Отталкивающий персонаж. Забавно, знаете ли, что антифашист Альберто Моравиа сотворил столь яркие и приятные образы фашистов Марчелло и Джулии и столь отвратительно-пошлые образы Сопротивления.

К счастью, фильм я посмотрела раньше, он и вдохновил меня на изучение первоисточника. И книга лучше. Она умная, глубокая, тонкая, очень точная в описании психологии (образы Марчелло и его жены, их оппонентов, Лино и Орландо). И она поразительно грустная и чем-то невыносимо трогательная. После финала хочется плакать от бессилия и ужаса. Достаточно одного слова – великолепно.

«Любви не существовало, и только поэтому он мог бы быть тем, кем был до сих пор».