4 Куда глаза не доходят, туда слова приведут. Казахская пословица.

А вот слова «тюрьма» нет в казахском языке. Нет и все тут! Как-то обходились вольные сыны степей без этого атрибута цивилизации.

Тот нередкий, в принципе, случай, когда личность Автора заинтересовала не меньше, чем его произведения. Человек толково, со знанием дела пишет о проблемах казахского языка, и зовут его вдруг Герольд Бельгер. Впрочем Автор не делает тайны из своего происхождения. Герольд Бельгер родился в 1934 году в городе Энгельс, тогдашней столице немцев Поволжья. В 1941 году по указу Сталина как этнический немец был депортирован в Казахстан.(с)

1941-й год. Война. Осень. Холод. Нужда. Неопределенность и страх. Мы, спецпереселенцы с Волги, живем сиротливо при медпункте в казахском ауле на берегу Есиля (Северный Казахстан). Отец, фельдшер, обслуживает ближайшие населенные пункты. Мама обменивает свои городские «наряды», остатки былого благополучия, прихваченные при депортации, казашкам-соседям на молоко, пшено, ячмень, шерсть. Я играю с казашатами-сверстниками и запоминаю первые казахские слова: бар, жоқ, кел, бер, жүр, нан, айран, eт, aт... Иногда в рифму: жол — дорога, сиыр — корова, жүген — узда... Далее нечто непотребное, непечатное, доселе неслышанное. «Либер Гот!» — поражается мама. Отец поощряет мои старания. «Пригодится...» Меня учат все охотно и увлеченно. Все аулчане — от сорванца Аскера до подслеповатого дяди Тайшика — мои учителя.

Вот так непринужденно, пусть и не с молоком матери, а с кумысом от казашек-соседок впитывает Автор казахский язык. В школе он учился казахской, затем филологический факультет Казахского педагогического института В Алма-Ате, работа учителем, переводчиком, писателем, критиком. "Заслугой Герольда Бельгера является то, что в своем творчестве он посвятил много времени историческому исследованию депортации немцев Поволжья в Центральную Азию во время Второй мировой войны и проследил их дальнейшую судьбу, особенно их интеграцию в Казахстане. Им опубликовано много книг и статей на эту тему на русском, казахском и немецком языках." (с)

Добротные интересные эссе. Мне, как носителю языка тоже лишь недавно ставшему государственным, проблемы казахского языка знакомы до боли. Все это я тоже много раз слышала. И про то, что нет такого языка, что это всего лишь диалект: узбекского(?), киргизского (?), русского (?), польского(?), английского (?), - нужное подчеркнуть. И словарный запас, дескать, беден, и вообще в нем только 200 (!) оригинальных слов, и настоящей литературы на нем не написано, и нет у него никакой перспективы и т.д. и т.п. Впрочем, тоже самое слышали и чехи 100 лет назад, и финны, живущие в Швеции, и валлийцы, и македонцы…При чем говорят так, как правило, люди и на своем великом (английском, болгарском, шведском…), изъясняющиеся и пишущие с ошибками. Автор оппонирует таким «знатокам» с живостью и даже горячностью, а уж примеров приводит неисчислимое количество.

К слову «вид» профессор М. Машанов в своем «Русско-киргизском словаре» приводит следующий синонимический ряд: түр, кескін, сынық, сымбат, тұрпат, келбет, нобай, нұсқа, көрік, әлпет, шырай, рең, тұлға, ұсқын, айбар, пыс, кейіп, сұрық, ажар, мүсін, пішін, бейне, сын, өң, көрініс. И добавляет: «вот неполный перечень компонентов того синонимического ряда, который соответствует русскому понятию «вид». Каково?! 25 казахских синонимов к одному «виду» и это еще неполный перечень! И после этого говорят о бедности казахского языка!

Очень живо и интересно описывает Автор свою переводческую кухню. Работал он с тремя языками: немецким, русским и казахским . С какого на какой он переводил чаще всего мне сказать тяжело, но его заслуги отмечены многими и казахскими, и немецкими премиями.

Занимаясь не одно десятилетие переводами казахской прозы на русский язык, я, понятно, постоянно сталкивался с определенными трудностями. Всегда не хватало нужных слов при описании, скажем, аульного быта, обычаев и обрядов, реалий и обозначений для раскрытия тем «лошадь», «верблюд», «животный мир», «травы», «исторические понятия». Словарей вечно не хватало, а те, что были под рукой, не всегда оказывались полезными. Словом, все, что было мне нужно, я редко находил в словарях. И я завел для личного пользования разные тематические словарики (своего рода шпаргалки), в которые вносил все необходимые детали и нюансы того или иного казахского понятия. А добывал я этот материал из бесед, случайных разговоров, расспросов и чтений художественной и специальной литературы.

Отдельное место в переводческой деятельности Автора занимала поэзия. Это в его эссе тоже описано живо и красочно, с интересными цитатами-подтверждениями. А сколько чудесных примеров фразеологических оборотов, самобытных пословиц и поговорок! Не обошел своим вниманием Бельгер и особенности словообразования казахского языка, его возможностей, как в усвоении интернациональной лексики, так и в обозначении новых понятий, используя исконное богатство казахского языка. И как важно при этом соблюсти золотую середину.

Язык (любой!) всегда нечто большее, чем средство общения, орудие коммуникации. Верно говорят, что язык душа народа. Язык — мировоззрение, миропонимание, духоустройство человека, племени, нации, народа. Его ментальность. Вот почему народы так болезненно, с таким катастрофическим ощущением теряют родной язык.

Помимо эссе «Казахское слово», давшего название книге, в сборник вошли также: «Исполины духа: Пушкин, Гёте, Абай», «Гете и Абай» - очень интересно проводит Автор параллели в творчестве великих поэтов, принадлежавших разным народам; «В поисках утраченной гармонии. Размышления у монумента Независимости», «Созвучие» - о неповторимости, самобытности и в то же время взаимопроникновении, духовном родстве и даже единстве разных культур и национальных традиций.