5 Всё, что рядышком со мною, — Это всё моё родное!

Когда я была маленькой и глупой, то в любой книге полностью и категорично отвергала описания флоры и фауны. Пусть там даже жирафобразные единороги бегают. Единственным исключением, пожалуй, была "Моя семья и другие животные" Даррелла. Потом я повзрослела, но не то чтобы поумнела - продолжала все это дело с последовательным упорством юного маньяка игнорировать. Если к моему лицу подносили книгу Паустовского или Пришвина, то я в ответ начинала кидаться связками чеснока, брызгаться святой водой и угрожать осиновым колом. У меня все эти зайчики-бабочки, ёлочки-берёзки вызывали исключительно глухое, тоскливое раздражение. Часто, да не к ночи будет сказано, терялась нить повествования. Например, написано: "Девочка с лукошком вышла на опушку"... Таааак, пролистываем двадцатистраничное описание опушки...И дальше сразу хоп!... без прелюдии - "....трамвай зашёл в депо"...
В общем, не очень удобно было. Приходилось возвращаться назад, разбираться, что там за дичь вообще произошла, ну и так далее. Поэтому постепенно приучила себя читать всё последовательно, не перелистывая пятнадцать страниц описания какой-нибудь "горбатой горы" (ни на что не намекаю: "Все события и персонажи вымышлены, любые совпадения случайны.") Кто знает, что там между делом произойти может.
Именно эта с годами приобретённая привычка позволила мне в полной мере насладиться этим великолепным сборником рассказов. Скорее, это даже не рассказы, а лирические миниатюры, "стихи в прозе"; некоторые занимают буквально несколько строчек. Вы только посмотрите, какие чудесные названия у новелл: "Парусиновые полдни", "Берёзовые напевы", "Стальное нежное кружево". Куранов пишет ярко и легко о простом, обыкновенном. О том, что "травы над берегом озабочены и смотрят куда-то вдаль..." или о том, что "...ветер уселся на березе, свесил ноги, размахивает широкими складками одежд и никуда не хочет идти"; о просторных снах, новорожденных подосиновиках, о сотканных из воздуха девушках. В его рассказах поля, луга, река, птицы - всё едино, всё находится в естественной гармонии. Мы проходим мимо, часто не замечая, что в самых обыкновенных вещах, в узорчатой-ли паутинке или в мохнатом золотом одуванчике у обочины, скрыт целый мир. Мир чудесный, сияющий; стоит лишь остановиться и присмотреться повнимательнее. Впитать в себя эту полноту живой реальности. В этом весь Куранов. Он - в неприметных деталях, в едва уловимых тонкостях, в отблесках призрачных штрихов. Его изящные, упругие фразы обвалакивают и отзываются в свободной душе, воскрешая потерянное ощущение гармонии с природой. Ведь это все наше, родное - все через сердце прошло.

Лето распустило волосы, течет под берегами, жарким дыханием улыбаясь каждому и глядя в небо.

Соберутся у росстани сумерки, поглядывают по сторонам глухими, мутными глазами и собирают, собирают по перелескам тоску.

Сколько шороха, мимолетного, чуткого, ожидало ветер под каждым кустом! Какие осторожные листья сыпались в жесткие травы!