5

Еще один прекрасный фантастический рассказ (социальная фантастика, если быть точным), еще одна новая, усовершенствованная реальность. Реальность, в которой могут оживлять людей спустя два с лишним века после их смерти. Но только не всех, а действительно значимых для истории, науки, культуры людей. В 2161 году оживили композитора Рихарда Штрауса. Оживили в новом теле (мне эта завязка очень напомнила другое, очень известное, фантастическое произведение - «Голова профессора Доуэля» Александр Беляев ), чтобы он снова мог творить...

Я несколько скептически всегда отношусь к подобным идеям: оживить человека через несколько веков после его смерти (и потому фильм "Ванильное небо" всегда кажется мне очень странным). Что за дурацкие идеи прийти на Землю опять в том же сознании и в том же обличье? (Потому, кстати, всегда удивляюсь, когда в книгах, особенно про вампиров, люди радуются обретенному бессмертию) Просто я, как поклонник эзотерики, книг «Путешествия Души» Майкл Ньютон и тому подобных книг, склоняюсь больше к версии возвращения именно души (а души не имеют имени, пола, былых заслуг, статуса и титулов). А душа и разум - это все-таки немного разные вещи...

И здесь разум Рихарда Штрауса возвращается на Землю опять же в виде Рихарда Штрауса (другое тело. но суть-то одна), композитора с мировым именем, гения в музыке, творца и проч. И самое интересное, что и главный герой (которого даже не спросили перед его "реинкарнацией") думает также: он пытается сочинять вновь музыку, но понимает, что совсем ничего не смыслит в сегодняшних тенденциях музыкального сочинительства, пытается опереться на свой опыт, на уже сделанное им когда-то, но получается еще хуже: жалкая подделка, грубое подобие, безжалостное эксплуатирование все одних и тех же тем, за которые он уже получил признание, там, в далеком, 20-м веке (публика этого не понимает, а может, просто не помнит:).

Творец живет, пока он создает что-то новое, что-то оригинальное, а вынужденный бесконечно повторять на потеху публике свои предыдущие произведения, герой постепенно понимает всю тщетность происходящего здесь и всю бесполезность его второго появления на Земле. Ведь не случайно, многие авторы-эзотерики утверждают в своих книгах, что у каждого человека есть своя миссия на Земле. И пока мы живы, значит, она не исполнена. Когда мы умрем, значит, мы выполнили с достоинством (ну это как у кого получилось) свое земное предназначение. И потому подобные воскрешения, как в рассказе Джеймса Блиша, совсем не имеют смысла. Да, какие-то задачи у души могут остаться нерешенными, и она может попытаться решить их вдругой жизни. но уже другими способами, в других обстоятельствах и в рамках совершенно другой личности. Вселенная (Высшие силы) никогда не повторяется: все уникально и все происходит лишь раз...

Тонкий философский рассказ (из фантастики только, пожалуй, завязка, об остальном читателю придется додуматься самостоятельно), 5/5.

Финал не грустный (двум смертям не бывать, а одной не миновать), он словно какой-то опустошающий и вместе с тем очень красивый.

В музыке нет ничего нового. Все тот же старый Штраус - но только слабее, ниже прежнего, как будто какой-то злой волшебник вдруг превратил его в усталого старого неудачника, в ту карикатуру на него, которую критики выдумали в самые лучшие его годы. По сравнению с продукцией композиторов, подобных Краффту, "Побеждена Венера" в глазах этой публики несомненно была шедевром. Но он-то знал, что тогда критики ошибались; однако теперь вся его твердая решимость порвать со штампами и вычурностью, вся его тяга к новому обернулись ничем, когда на пути их встала сила привычки. Возвращение к жизни его, Штрауса, означало в то же время возвращение к жизни всех этих глубоко укоренившихся рефлексов его стиля. Стоило ему взяться за перо, как они овладевали им совершенно автоматически, не более доступные контролю, чем палец, отдергиваемый от пламени.

К глазам его подступили слезы. Тело у него молодое, но сам он старик... да, старик. Еще тридцать пять лет такой жизни? Никогда, никогда! Все это уже сказано им сотни лет назад. Быть осужденным на то, чтобы еще полвека снова и снова повторять самого себя голосом, который звучит все слабее и слабее, зная, что даже это жалкое столетие рано или поздно поймет, что от величия остался лишь пепел? Нет, никогда, никогда!