5 Роман в стихах

Как и многие, я пришла к Томасу Вулфу не напрямую, а по ссылке от других американских писателей. Судя по отзывам, кого-то привел Дэниэл Киз, кого-то Рэй Брэдбери. Меня за руку притащил Уильям Стайрон, герой которого в «Выборе Софи» упоминает Вулфа около 10 раз, например:

"Подобно множеству молодых людей моего поколения, я прошел тернистый путь поклонения Вулфу".

Я поняла, что Томас Вулф – титан, на котором выросли многие американские писатели, и надо его обязательно прочитать.

И у меня это не получилось. Еле продравшись сквозь 200 страниц, недоумевая, досадуя, я поняла, что не хочу больше мучить себя, прочитала все негативные отзывы, чтобы обрести поддержку, сдалась и уже хотела отнести недочитанную книгу в библиотеку. Но почему-то снова открыла ее, начала с самого начала... и прочитала целиком.

Пара советов: во-первых, не нужно торопиться. Дайте этой книге столько времени, сколько ей нужно. Неделю, полторы, две. Забудьте о сроках, списках, Книжном Вызове. Во-вторых, стоит читать этот роман как стихотворение. Ведь стандартная крепкая повествовательная основа в нем часто провисает, автор не следует никаким канонам, пишет как дышит. Например, уже на 3-ей странице он пишет о Ганте:

«Он так и не обрел того, чего искал и, шатаясь, пошел через континент на Реконструируемый Юг – странная дикая фигура в шесть футов четыре дюйма ростом, холодные, тревожные глаза, широкая лопасть носа, раскаты пышной риторики и нелепое, комическое проклятье, формально-условное, точно классические эпитеты, которые он пускал в ход совершенно серьезно, хотя в уголках его узко стонущего рта пряталась неловкая усмешка».

С точки зрения стандартного начала романа и представления геров это абсолютный трэш: спутанный клубок характеристик, змея придаточных предложений, кусающая свой собственный хвост.

Поэзия – это пустоты, темноты, странные метафоры, велеречивость, обманчиво-необязательные слова, как будто возникающие из ниоткуда. (На самом деле всегда – из души поэта.) «Взгляни на дом свой, ангел» - роман, балансирующий на грани между гениальностью и графоманией. Даже само название его чрезвычайно странное. Он то сдержанно-благоразумный, строгий, то захлебывающийся в эпитетах, захлестывающий приливом горячечных, порой почти безумных образов. Как известно, редактор требовал от Вулфа «пиши, сокращай!», и право же, еще страниц на 100 роман можно было бы сократить.

Основные темы книги и до меня уже хорошо расписаны в немногочисленных, но прекрасных отзывах. Деньги, царящие в умах американцев. Одиночество, пропитывающее большую семью (привет, Маркес!). Накопительство и стяжательство, особенно остро проявляющееся у женщины (привет, Салтыков-Щедрин!). Огненная юношеская жажда жизни. Безграничная свобода, за которую всегда надо платить одиночеством.

Это роман, сочетающий в себе жесткую прозу и потрясающую поэзию. Проза – все, что происходит в реальном мире, история семьи Гантов, быт, диалоги. Попытка широченными мазками обрисовать всю Америку, ее дух, ее сущность. Поэзия – взгляд на это Юджина и его внутренний мир. Этот внутренний мир – отдельная Вселенная внутри книги. Каждый из членов семьи описан достоверно, полноценно, не поверхностно – но только Юджина мы наблюдаем с колыбели, он разъят и наг перед нами. Всего его порывы, грехи, откровения, слабости приближены к нам, так что порой больно глазам, как будто смотришь в бинокль. Юджин – уникальный человек, не похожий ни на кого в своем окружении, рожденный другим. Он наделен сверхчувственностью, способностью чрезвычайно тонко, до боли, ощущать мир. Это грохочущий поток, который невозможно остановить. Роман конгениален его главному герою - такой же порывистый, неровный, страстный, он также выламывается из всех рамок.

Неоднородность, стилистический разнобой, переход из горячего в холодное – вот характерная черта стиля Вулфа. К примеру:

«- Что вам? – спросил он раздраженно.
- Мне шоколадного молока, - сказал Юджин.
- Налейте два, - добавил Джордж Грейвс.
О, если бы глоток напитка, что века незримо зрел в прохладной глубине земли!»

Скупой бытовой диалог завершается вдруг мелодраматичной декламацией, как будто пришитой из другого произведения. Таков уж он, Томас Вулф. Порой добавляет слишком много пафоса, часто повторяется, растекается мыслью. Вы либо закроете книгу со словами «что за ересь?», как это сделала я в первый раз, либо полюбите и примете ее.
А я в будущем еще вернусь в Вулфу: интересно, сохранил ли он тот же стиль в других произведениях, изменился ли он как писатель, вырос ли или стал ниже самого себя.