2.5

Путь к данному произведению был долгим. В детстве мать водила меня на оперу «Мадам Баттерфляй». Заявленная мне «комедия», оказалась историей любви с трагичным концом. Следующий шаг случился в мае 2016-го, мне довелось познакомиться с одним из лучших исторических романов и лучшим произведением Валентина Пикуля Три возраста Окини-сан. Отношения японки и русского офицера протекали через несколько судьбоносных для страны периодов: освоение Дальнего Востока, русско-японская война, ПМВ, революция, гражданская война и период белоэмиграции. А этим летом в Стамбуле я узнал о существовании Пьера Лоти (Луи Мари-Жюльен Вио), и был удивлен, что роман «Госпожа Хризантема», является идейной основой этих (и ряда других) произведений. Естественно я поспешил ознакомиться с данным произведением.

И что же я получил? Нет, это не роман. Это олитературенные записи французского офицера. Вместе с Лоти мы оказываемся на корабле «Победоносная» летом семнадцатого года, эпохи Мэйдзи. Это отрезок из трех месяцев, когда наш герой живет в Нагасаки. Центральная тема произведения: женитьба на временной жене, как показатель статуса европейского офицера и попытка разнообразить себе будни. К сожалению, сам автор признает, что пошел на этот шаг из-за скуки и очень быстро об этом пожалел. Да и в целом, оценка страны и её людей у автора, крайне низкая:

Ну и своеобразную же Японию увидел я в тот день сквозь щелочку в клеенке из-под заливаемого дождем верха моего маленького экипажа! Японию унылую, грязную, полузатопленную. Дома, животные, люди — все, что до сих пор я знал только по картинкам, все, что я видел изображенным на нежно-голубом или нежно-розовом фоне на ширмах и фарфоровых вазах, в действительности предстало передо мной жалким зрелищем под низким небом — сплошные зонтики, деревянные башмаки и задранные подолы.

Японка, лишенная своего длинного платья и широкого пояса с тщательно вывязанным бантом, оказывается всего лишь крошечным желтым созданьицем с кривыми ногами и худосочным, грушевидным бюстом; ничего не остается от ее своеобразного искусственного обаяния, бесследно исчезающего вместе с одеждой.

Хризантема для Ива тоже «не грязная», и он охотно пьет после нее из ее маленькой чашечки, тем самым по признаку чистоты губ относя ее к разряду кошек.

Все освещено слишком ярко; свет с неба резок, неумолим, и еще никогда Нагасаки не казался мне таким старым, источенным червями, обветшалым, несмотря на новенькую бумажную отделку и намалеванные картинки. Эти деревянные домишки, белоснежно чистые изнутри, снаружи все какие-то черные, изъеденные, покосившиеся, кривляющиеся. Больше того, если хорошенько присмотреться, кривляние это повсюду: в омерзительных масках, смеющихся в витринах бесчисленных антикварных лавок; в болванчиках, в игрушках, в идолах; кривляние жестокое, косящее, неистовое; его можно обнаружить даже в постройках, во фризах храмовых портиков, в крышах тысячи пагод, углы и щипцы которых корчатся, словно все еще опасные останки древних кровожадных зверей.

Я извиняюсь за обилие цитат, но нет лучшего поддерживающего тезиса, чем прямая речь автора. Такое обилие шовинизма, сексизма и национального презрения, было характерно для Европейских наций того времени. К сожалению, по пути Лоти, идут другие западные туристы, приезжающие в страны Юго-Восточной Азии. Увидеть праздного американца с «женой» в Тайланде, скорее правило, чем исключение. В свою очередь пелена отсталой и законсервированной державы, слетела с Японии в январе 1904-го, когда ворох торпед разорвал борта «Цесаревича», «Ретвизана» и «Паллады».

Лоти тяготится страной и её жителями, о чем он пишет в каждой строчке. Единственное, что ему нравится, это законсервированная природа. Конечно, многие читатели обращают внимание на детали, которые описывает автор. К сожалению их не очень много: брачные церемонии, церемония похорон, синтоистские обряды и прием пищи. Автор, очень поверхностно касается всех деталей японского быта, отпуская скабрезности по любому поводу. Нет в книге и запоминающихся образов и локаций, мы запоминаем лишь один храм, да непосредственно сам дом автора. Самый показательный момент: после появления в Японии, Лоти прекращает изучение языка. Ему не интересно, что в головах у местных жителей, единственная его страсть, это накопление (из Японии он вывезет 18 сундуков сувениров и свое татуированное тело).

Стоит ли читать роман? Не стоит. Я предполагаю, что имеются и другие документальные свидетельства о Японии в конце 19-го века. Да и в поджанре колониального романа есть бриллиантовые звезды (вроде Луи Буссенара). Буду ли читать автора в дальнейшем? Да, по одному произведению нельзя судить обо всем творчестве. Тем более автор так полюбил Стамбул (о чем постоянно подчеркивает в сравнениях с Нагасаки), что есть шанс увидеть книгу другой тональности. На очереди одна из любимых книг Марселя Пруста: Азиаде.

П.С.Фотография о которой идёт речь в книге: