4.5 Заройте камни поглубже в землю, подарите нам любовь и свободу

Эти люди страдают проказой, они не верят больше природе,
Эй, вы, сильные духом, пора строить лепрозорий.
Эти люди страдают проказой, они не верят больше природе,
Вместо бомб, ракет и напалма постройте лучше лепрозорий.

Прокаженные впервые встретились мне в «Гадких лебедях». Правда, у Стругацких они скорее метафора, образ чего-то загадочного и непонятного, чем реальные больные лепрой. Впрочем, очень большая доля правды и точности попадания в цель с образом есть. У персонажей АБС, как и у «взаправдашних» больных, много пугающей таинственности. И обитатели лепрозория Стругацких – как раз про то неизвестное, что мы безуспешно пытаемся постичь, и из-за этих бесплодных попыток прокаженные в «Гадких лебедях», как и в жизни, нас пугают.

Очень Шилину удалось «очеловечивание» его прокаженных. Мы видим не просто загадочных, обезличенных больных, страдающих от странной и страшной лепры – перед читателями возникает целая галерея из разных, живых людей, которых, помимо собственного недуга, беспокоят вполне обыденные вещи. Впрочем, зачастую их и недуг не слишком беспокоит. Зато есть множество других проблем, нам, здоровым, на первый взгляд странных и непонятных. Лепрозорий в «Прокаженных» - это особый мир, где привычные наши страхи возведены в абсолют. Когда ты болеешь лепрой, ты не просто хочешь выздороветь – это приобретает для тебя оттенок смысла жизни. Когда у тебя, страдающего проказой, рождается здоровый ребёнок, обычный для каждой матери страх за жизнь, здоровье и благополучие чада превращается в навязчивую идею «только бы пронесло, только бы никаких черных пятнышек». Героям и персонажам «Прокаженных» не характерны полутона буквально ни в чём – у них всё по максимуму, потому что с загадочной старухой-лепрой никогда не понятно, в какой момент всё может вдруг закончиться.

Действие романа, состоящего главным образом из небольших новелл и историй, описывающих быт и судьбы обитателей лепрозория, крайне редко выходит в город, за рамки ограниченного пространства. Все истории и рассказы «Прокаженных» связаны образом доктора Туркеева – мне бы очень хотелось назвать его героем, но героического, при всём уважении, в нём, на мой взгляд, мало. Скорее, это ключевой персонаж, который кладёт на алтарь борьбы с проказой свою личную жизнь, отношения с женой и дочерью. Может показаться, что Сергей Павлович – человек идеи, но нет, ничего особо идейного в нём нет. Вполне вероятно, что он – человек долга. Сказали «в лепрозорий» - буду нести с достоинством этот крест. Ещё вполне вероятно, что доктор Туркеев так называемый «адреналиновый наркоман». Смысл его жизни – в том, чтобы спасать жизни других, при этом самому постоянно находясь на краю: пронесёт/не пронесёт, заболею или нет. Мысль, что он-то как раз совершенно бесстрашен, ошибочна, как мне кажется. Туркеев боится, но за внешним спокойствием пытается это скрыть. Вообще этот персонаж хоть и заявлен как ключевой в романе, всё же выглядит не вполне живым – какой-то он то ли непродуманный, то ли не прописанный до конца, и до конца не покидает некоторое ощущение картонности. Как будто был замах на Врача с большой буквы, но замахнулись, как известно, на рубль, а вот удар – на копейку.

Все остальные обитатели лепрозория вышли у Шилина гораздо более живыми. Мне понравилось, что автор не просто описывает быт и то, что происходит в среде прокаженных – он ещё и рассказывает истории, которые стоят за каждым больным, с кем нам приходится познакомиться. Как люди жили «до того», как случилось то, что случилось. Да, момент встречи с проказой – ключевой в истории практически каждого персонажа, что не удивительно, ведь тут буквально, а не фигурально, жизнь делится на «до» и «после». И как показывают истории, например, Настасьи Яковлевны Гугуниной или Кравцова, далеко не у всех даже практически чудом излечившихся есть это «после»… Мне кажется, что лепрозорий – это особый мир не только по своему прямому назначению. В каком-то смысле это – аллегория государства, отдельного мира, в котором действуют определённые порядки и законы, есть свои правила и своя мораль. И этот образ помогает нам по-другому посмотреть на многие привычные и обыденные вещи.

Избежать упоминания идеологии, стремления к построению социализма и коммунизма, кажется, было невозможно. И я благодарна автору, что в «Прокаженных» это было в довольно лайтовой версии – через небольшое количество упоминаний вождей (эпизод, где один из персонажей пишет письмо Ленину, который умирает, когда письмо несут на почту к отправке, довольно неплох, на мой взгляд), одного идеологически-притрухнутого ключевого персонажа и нескольких моментов в тексте. «А мог бы и бритвочкой полоснуть», хехе)) Но есть ощущение, что главный идеолог романа, Семён Андреевич, был вписан туда именно «по идеологической необходимости» - вроде как без него «Прокаженные» считались бы чуждой времени литературой. Из-за этой «вписанности» есть ощущение, что Орешников шаблонный и нереальный. Хотя у меня от многих идеологически-притрухнутых в советской литературе есть такое ощущение. И несколько неживой и неестественной в связи с этим кажется реакция Кати на отчуждение у неё ребёнка – не только в сам «драматический» момент, но и после. Как будто писались эти сцены исходя из того, что «ну как-то так, наверное, должно быть». Станиславский бы, пожалуй, тоже усомнился на моём месте. Хотя в целом роман получился довольно органичным и с точки зрения повествования, и по части действующих лиц и их историй, и даже язык – вполне себе приятный, читабельный и на уровне, ничто не коробило, с изложением мыслей у Шилина всё вполне ок))

Главное, что удалось автору «Прокаженных» - приоткрыть завесу тайны и загадочности, простым человеческим языком, через описание будней лепрозория и его обитателей, рассказать о лепре – ещё одной болезни, которая становится чуть менее жуткой, когда узнаёшь о ней. Кстати, как и многие вещи, которые перестают пугать, когда узнаёшь их ближе. Да, у Шилина вышло не вполне идеальное произведение, вряд ли претендующее на шедевр, но со своей основной задачей – просветить широкую общественность и «очеловечить» наши страхи – автор более чем справился. Рекомендовала бы всем, кто интересуется медицинской тематикой, а особенно – медициной в контексте человеческих «историй болезни».