5 "Обрывов много в русской земле"

Долго я шла к "Обрыву", видимо, "Обломов" и "Обыкновенная история", прочтенные в школе (что было точно не во время), не способствовали желанию почитать Гончарова еще. Но время прошло, желание появилось и очень кстати в клубе "Читаем классику вместе" собралась теплая компания))
Чего я ждала? Не знаю, наверное, очень хотела исправить то, что испортили в школьные годы. Объемов обычно не боюсь, но здесь немножко подрагивала. Зря, он хоть и велик, но не чувствуется совсем, а Гончаров показал себя, как знаток человеческой души, тонкий психолог, мастер каких мало. Все его персонажи невероятно живые, правдоподобные, встречающиеся на каждом шагу, все их поступки именно такие, какие совершают живые люди, а не книжные картинки.
Несмотря на это я в этом романе запуталась, точнее в своем отношении к нему. Давно меня так не бесили люди, как это было здесь.
Главная проблема русских женщин - русские мужчины, а точнее их отсутствие, потому что то, что есть в наличии, это не мужчины. Райский-1 и Волохов-Райский-2 (усовершенствованная версия) – откровенные неудачники, несостоятельные и несостоявшиеся люди, эгоисты, немощные болтуны, чья гордыня зашкаливает настолько, что аж глаза щиплет. Грубо? Ну, да, зато честно, а именно к честности эти горе-мессии и призывают.
Различия между версиями есть, но не такие большие, как кажется на первый взгляд. Оба нудные, невероятно надоедливые, исключительно самовлюбленные, настолько рисующиеся и любующиеся собой, что хочется корону сбить лопатой.
Версия 1 – ментор-прилипала. Не нужен я тебе? Не хочешь меня в любовники? А в мужья? Может в наставники? Что, вообще не хочешь? Нет, такого быть не может, ты просто еще сама не поняла, как сильно ты меня любишь, как нужно тебе моё вечное нравоучение, наставление, подчинение и прочие виды не физических изнасилований, в которых я просто царь и бог! Не получилось? Ну, тогда я тебя спасу! Кто он? Кто он? Я не смогу тебя спасти, если ты не вывернешься передо мной на изнанку! Господи, помоги, только б не убить такого! И вроде человек он неплохой, не глупый, не подлый, не жадный, даже способный сострадать (хотя в первую очередь все равно рисуется), но это замечательное умение сожрать вашу печень любым доступным способом даже и без соли сводит на нет всё остальное. В первой половине романа он так меня раздражал, что в его искреннюю помощь Вере я так поверить и не смогла.
Версия 2 еще круче, потому что он не только пророк и учитель, он еще и нахал, живущий за чужой счет, заигравшийся избалованный ребенок, и ведь вроде уже бит, а все не помогает, видать, хорошо в детстве избаловали деточку.
И я могу понять, что они оба увидела в Вере, а вот что она в Марке увидела, не могу понять, ведь помимо пустословия и набившей оскомину наглости там мало, что есть.
А еще я могу понять, почему Вера временами боялась Бориса, очень хорошо могу понять. Одержимость – штука страшная, кто его знает, каким боком повернется. Беловодова, Марфенька, Вера, он же не принимал целиком ни одну из них, он хотел видеть в них лишь холст, рисовать, будить, учить, вести, хотел видеть птенца, жадно смотрящего в рот своему мессии. И ни разу за 800 страниц ни Борис, ни Марк не задают себе вопроса, а почему? Почему кто-то должен смотреть им в рот? Чем же они настолько интересны и интересны ли вообще? Не знаю, как с Марком, но Бориса не смущает даже то, что предметы его обожания его всё время не хотят, ну, вот совсем не хотят. Интересно, почему?Ведь по большому счету его кроме Полины Карповны вообще никто не хочет, да и с ней всё не просто.
Очень много громких слов, вообще очень много слов, практически 800 страниц сплошных слов и мало дела. Женщины хоть чем-то заняты, домом, хозяйством, рукоделием, а мужчины? И обе версии, и всё старшее поколение занято исключительно ничем. Ох. Если бы не Тушин и чудо-бабушка, загнулись бы все.
Конец предсказуем до скрипа зубовного, понятен и реален. А что еще могло выйти в этой ситуации? Любовь до гроба? Ни Волохов, ни Райский любить не умеют, они слишком увлечены собой, там вся жизнь положена на борьбу со скукой. Тушин? Вот этот наоборот будет любить до последнего. И хорошо, что он есть, возможно, рано или поздно у Веры всё-таки получится зарыться в теплую медвежью шкуру, отогреться и передохнуть.
И, конечно, отдельно надо говорить о бабушке. Долго говорить, бережно и с любовью. На мой взгляд это главный, самый сильный, самый цельный образ в книге, противовес пустозвонам-мужикам, самый настоящий колодец, где до дна ой как далеко. Только теплый. Деспотичный, генеральский, но мудрый и заботливый, умеющий прощать, сострадать, защищать. Счастливы те, у кого есть такая бабушка.
Поймала себя на мысли, что могу еще писать и писать. Как же долго оказывается можно говорить об этом романе.
Я не знаю, какие чувства Гончаров надеялся разбередить в читателях, не уверена, что то, что видится здесь мне, это именно то, о чем он думал, но разбередил на славу, так что книга однозначно в удачные.