4

Барабан был плох, а барабанщик – бог!

Так уж случилось, что в последнее время мне в руки и на глаза попадается всё больше и больше книг немецких авторов, притом, что до этого я их вряд ли вообще читала. А пробелы нужно восполнять, этим и занимаюсь. И знаете, есть у них у всех что-то общее, едва уловимое, то, что отличает их книги от книг тех же американцев, англичан или наших с вами соотечественников. Это конечно не тематика Второй мировой войны, со всеми сожалениями, болью и стыдом, которая то и дело сквозит в их творчестве, это что-то другое, не могу объяснить, что-то в их языке, в том как они пишут, в словах, построениях предложений, то, что не может зависеть только от переводчиков, то, что заложено автором и это либо есть, либо нет. Так вот – них во всех что-то есть, эта их «немецкость», которая ставит литературу Германии особняком в моей голове. С нею у меня складываются странные отношения – она мне ни нравится, ни не нравится, интересна, но не притягивает, не манит и не отталкивает. Ощущения необычные, но читать продолжаю.

Гюнтеру Грассу в той же степени присуща эта самая «немецкость», может чуть более подвижная и деятельная, но, в общем, та же самая. Он ни в коем случае не ломает картинку, а слегка дополняет ее яркими красками, скажем так.

Сам роман представляет собой своеобразный дневник главного героя, где прошлое переплетается с настоящим, воспоминания перемежаются обдуманной их оценкой и повседневностью. Фигура главного героя – Оскара Мацерата – самое чудесное и удивительное в «Жестяном барабане». Он не простой человек, не такой как мы с вами. Он реален, но порою наделен способностями совершенно нереальными. Еще при рождении он выбрал для себя судьбу и без стеснения и боязни продолжал это делать на протяжении всего романа. Он не хочет становиться хозяином лавки одного из своих предполагаемых отцов, ему ни к чему лишняя ответственность. В три года по собственному желанию Оскархен прекращает свой рост, будто это фея Динь-Динь посыпала его неким волшебным порошочком, на долгое время остановившись на отметке 94 сантиметра. Теперь у него есть блестящий лакированный барабан, подаренный матерью, и нет ненужной ему лавки. Но на этом чудеса не заканчиваются. Наш Мальчик-с-пальчик открывает в себе способность резать голосом стекло, что впоследствии станет и источником всяческих экспериментов, и источником заработка. Вообще вся жизнь Оскара была полна приключений и событий, время было неспокойное – предвоенное, а потом уже и военное, и послевоенное. Война в романе упоминается больше походя, и между делом, ибо в городе Данциге, где проживает наш герой, как таковых военных действий не было, исключение составляет лишь эпизод с защитой Польской почты, в коем Оскарчик принимал непосредственное участие.

Судьба данцигского Питера Пэна – он не только не хотел взрослеть, но даже какое-то время был предводителем банды мальчишек – местами схожа с жизнью самого Грасса, несмотря на то, что роман едва ли можно считать хотя бы полуавтобиографическим. Скорее Грасс писал о том, что ему близко. Тем не менее, автор так же родился и жил в городе Данциге, а потом и в Дюссельдорфе, так же освоил профессию каменотеса, учился скульптуре и живописи и тут уже Оскар мог бы быть его моделью, Париж так же распахивал перед писателем свои объятия, как и перед его героем.

И всюду и везде Оскар барабанил. Он мог бы пробарабанить всё, что он когда-либо видел и слышал, каждое слово, каждое дуновение ветерка, он мог с помощью своего барабана, простого, детского, жестяного, повелевать умами. Без барабана же – не жизнь.

Но «Жестяной барабан» – это не сказка, а Оскар – не Мальчик-с-пальчик и не Питер Пэн, и вообще вряд ли положительный герой. Он – злобный маленький карлик, он жестокий и безжалостный, спокойно относящийся к окружающей его жестокости и безжалостности, принимающий это, считающий это нормальным и в порядке вещей, абсолютно не переживающий и не сопереживающий, что еще страшнее. Смерть людей, близких ему, горе, боль совершенное его не трогают, будто он этого и не видит вовсе, а в какие-то моменты еще и провоцирует подобные события, он кажется то слишком умным, то совсем глупым и безумным. Грасс играет с ним, лепит из него, при этом, не переходя границ, не давая Оскару стать откровенно отрицательным и противным, он и не воспринимается в таком контексте, несмотря на его поступки. Читателю же остается только восхищаться новым форматом героя, блестящим высмеиванием реалий того времени и сочной «немецкостью» и образностью грассовского языка.