4

Вильгельма Александровича Зоргенфрея вряд ли кто-то сочтёт поэтом первого, а то и третьего эшелона. Тем не менее этого издания он явно заслуживает, и хочется, чтобы даже малоизвестные персонажи Серебряного века получили свой подобный томик.

Начиная с конца: не уверен, что могу горячо порекомендовать Гердеровского «Сида», но перевод очень мелодичный, выверенный и красиво льющийся. Иногда В.А. смещает ударение в слове, но этим время от времени грешили все, от Пушкина до Розенбаума, и ничего.

Юмор у Зора такой сдержанный, что смеяться как-то даже неприлично.

Воспоминания о Блоке читаются с интересом, если не ожидать сенсационных открытий. Образ он создал, насколько его статья важна для биографии Русского Поэта, пусть выскажутся специалисты.

А вот о Зоргенфрее-поэте хочется поговорить побольше. Сам он явно ощущал себя поэтом кладбищенских настроений, и его стихи на эту тему, хоть и не поражают воображение, отличаются своеобразностью и смыслом: он отнюдь не был в поэзии посторонним. Как ни странно, самые яркие образы появляются в строках, посвящённых природе, и «Сентябрь» и «Декабрь» стали любимыми в сборнике («В зеркала свинцово-синие/Слепо смотрится заря -/Это встал в короне инея/Белый призрак Декабря.»). Явно, если бы не коммунисты, слепо подозревавшие в поэтах людей, чужих «ихней» природе, и понятно как отнёсшиеся к человеку с немецкой фамилией в 1938 году, Вильгельм Александрович вполне мог бы стать зрелым творцом и автором уникального лирического слова.