4.5 Кто заплатит за удачу?

К этой книге французского классика у меня двоякое отношение, с одной стороны она очень привлекательна в своем философском звучании, с другой - безумно занудное и скучное чтиво, безмерно затянутое. Я слышал, что якобы сейчас её проходят в школе; когда я учился мы Бальзака не проходили, может он был в программе, но наша литераторша всегда жертвовала часами иностранной литературы в пользу литературы отечественной, против чего мы, собственно говоря, не возражали - про Онегина и Печорина мы уже прочитали, так лучше помучаем их еще, чем читать что-то новое.

Поэтому к "Шагреневой коже" я подходил сам, по собственной воле и был настроен очень радужно, предполагая море удовольствия от такой известной книги, тем более, что суть фабулы романа уже была известна. Меня ждало разочарование, пусть - не горькое, но все же. Я уже писал в других рецензиях, что не люблю занудный растянутый стиль Бальзака. Когда он погрязает в описании интерьеров, видов, внешности персонажей, душевных их состояний, когда ударяется в философские рассуждения, суть которых, как бы ни ценна она была, утопает в словесной воде, я ловлю себя на мысли: "Как же не хватает в Бальзаке Пушкина!"

Возьмите любую пушкинскую повесть, насколько точно и лаконично они написаны, Пушкин доверяет своему читателю, во многом полагаясь на его жизненный опыт, поэтому он не расходует слова на лишние описания, он дает главное, а детали читатель сам додумает. Если дело происходит в гостиной, достаточно одной-двух самых ярких деталей вместо подробного описания, вряд ли читатель, если ему не описать дотошно цвет и форму всех комодов и стульев, вообразит что-то вроде кухни или конюшни.

Представляю каким толстым томом выглядел бы бальзаковский вариант "Станционного смотрителя" или "Пиковой дамы". Да "Шагреневая кожа" и есть "Пиковая дама" а-ля Бальзак.

И дело не в мистической составляющей, я, рассуждая о "Шагреневой коже" меньше всего затрагивал бы мистическую сторону, потому что она здесь далеко не главная, она здесь служит всего лишь инструментом, позволяющим рассказ о ценности человеческой жизни превратить в своего рода притчу.

По сути, жизнь каждого из нас этакая шагреневая кожа, и, чтобы мы не делали, она с каждым годом становится все меньше и меньше, приближая тот день и час, когда скукожится до последней точки, той точки, что будет стоять в конце жизни каждого.

Жизнь - это все, что у нас есть, это - мы сами. И платим за всё мы тоже собой, своею жизнью. Вот почему деньги смогли завоевать такую власть над человечеством? Мир так устроен, что все в нем имеет цену, и деньги стали самым удобным эквивалентом ценности, лучше чем ракушки или зубы леопарда. Но они лишь эквивалент, а настоящая валюта, та, которая принимается всевышним банком, это - наша жизнь, цена есть всему - нашим дням, усилиям, желаниям, надеждам. Всё чего-нибудь, какой нибудь частички нашей да стоит.

Вот об этом и хотел сказать Бальзак, а еще о том, чтобы по-умному торговать с миром, чтобы не ошибаться в своих желаниях, потому что часто нам кажется, что мы остро нуждаемся в чем-то, а получив это, понимаем, что оно нам было не нужно, а ведь уже уплачено, и в этом банке отмены сделок не бывает.

Так что не нужно искать в антикваре следов Мефистофеля, да и Рафаэлю далеко до Фауста, он же не истину ищет, а удовольствий. Вот почему раньше я вспоминал пушкинскую "Пиковую даму", они - Рафаэль с Германом - одного поля ягоды. Это испытание было послано Богом, ну, а кто же еще испытует человеков? Вот и послал он Рафаэлю лоскут шагреневой кожи, чтобы о его истории поведал Бальзак, а прочитавшие её, на примере этом научились дорожить своей жизнью, да призадумались бы о том, на что и как они её тратят. А вот Рафаэль был выбран на эту роль, возможно, совсем не случайно, это испытание ему прилетело за дерзкую попытку сочинить трактат "Теория воли", воля же самый лучший оценщик жизненных трат, вот и докажи, что можешь ею пользоваться, прежде чем трактаты писать.

Из положительного: порадовала встреча со "старым другом" Растиньяком. Он и здесь, как и в "Отце Горио", верен себе и цель жизни видит в благополучной женитьбе. Ну, и гордость за то, что самая красивая женщина Парижа - Феодора - русская.