5 Борьба за обновление

Гораздо больше откроется при чтении, если знать, что у «Страсти новой Евы» есть брат-близнец. Это «Привет, Америка» Дж. Г. Балларда. Картер и Баллард были друзьями, писали друг другу открытки, ходили в гости и, похоже, что, по крайней мере, в двух своих романах провели блестящий литературный диалог, перекидываясь темами, персонажами и шутками. Либо заключили пари, у кого лучше выйдет развить придуманную концепцию. У Картер вышло круче, потому что она решила задачу в своём феминистском ключе, подлила скандалу, помянула Чарльза Мэнсона, разожгла пуританские моралистские дымоходы и вообще молодец.

Бассейны, птицы, самолёт Cessna, мертвые кинозвёзды, полувоображаемый пустынный постапокалипсис – Анджела Картер взяла почти все любимые фетиши Балларда и скрутила в розовый бутон романа. Только населила своим типом персонажей, метаморфирующим, в том числе и в прямом смысле телесно, и перерождающимся, тоже весьма в прямом смысле, буквально овеществляя осторожно предлагаемые Баллардом в работах семидесятых теории осмысления реальности: уж если убивать кинозвезду, то взаправду, уже если менять мир, то старый просто смахнуть рукой с планеты прочь, уж если встретить президента, то... Через четыре года после «Страсти новой Евы», в 1981, у Балларда выходит «Привет, Америка», роман с практически идентичным сюжетом, но с одной большой поправкой – с мужчиной в главной роли, с мужской прямолинейной историей, рассказанной сухим последовательным языком. Но происходит всё в том же мире, в той же полуразрушенной стране, в тех же декорациях. Ева у Картер всю дорогу в каком-то извращённом смысле ищет мать, Уэйн у Балларда – отца. Оба романа сливаются в неразрывный инь-ян, но нужно помнить, что Нью-Йорк – город контрастов. И Лос-Анджелес тоже. Баллард перемалывает дерзкий амазоничий феминизм Картер в шовинистскую историю, о том как пацан пришёл к успеху с красоткой, висящей на локте. Так два романа смотрят друг на друга в зеркало сквозь всё повествование, а Ева с Уэйном лежат валетиком как на игральной карте.

В каждом имени в обоих романах, естественно, упрятано по ведру символизма, но особенно нужно обратить внимание на Тристессу, актрису печального образа. Тристесса – героиня одноимённой повести Керуака 1960 года. В реальности его мексиканскую подругу звали Эсперанса, что значит «надежда», но Керуак поменял её имя на Тристессу – «грусть». Кажется, керуаковская Тристесса - один из первых действительно серьёзно саморазрушительных литературных героев нового времени, придётся читать.

Возможно, Балларду и Картер следовало поступить более концептуально и издать романы под одной обложкой (но разрыв в четыре года не позволил) и объединить их каким-нибудь хитрым ходом по типу перескакивания в линчевском «Малхолланд Др.» Но для себя я нашёл оптимальное объяснение невнятной концовке «Страсти новой Евы» именно в этом: Ева в очередной раз перерождается (влетает в зеркало) и дальше уже следуют первые строки «Привет, Америка».

В 2018 году в Шведской королевской опере Стокгольма по мотивам романа была поставлена опера «Тристесса»

фото