5

Если мир треснет или перегорит, если сквозь разломанный потолок будет свисать подъёмный трос с последнего космического корабля, покидающего Землю, то пусть хватит тебе сил, ухватившись одной рукой за него, другой дотянуться до единственной книги, которую следует забрать с гибнущей планеты. Простите, старики Гомер и Данте; прости, вся русская, французская и английская литература XIX века, но новый мир начнётся не с вас.
«Посёлок» из разряда произведений, которые сами избирают на кого им производить впечатления, а на кого нет. И когда ты приходишь в себя от мысли, как такое можно написать на бумаге (а не платиной по золоту), то первое, что ты делаешь – это начинаешь искать разные издания в надежде найти возможно отличные редакции текста, чтобы проследить за работой мастера. Первым был напечатан большой рассказ (или маленькая повесть) «Перевал» в 1979. По гамбургскому счёту – это самостоятельное и самодостаточное произведение. Но Игорь Всеволодович вернулся к нему, и в 1988 году в «Детской литературе» выходит отдельное издание романа «Посёлок», где «Перевал» стал уже первой частью. В том же 1988 году «Союзмультфильм» выпускает короткометражный мультфильм «Перевал» (от автора читает Кайдановский - вечный сталкер), что оказалось как нельзя вовремя.
Сюрпризов от последующих изданий никто не ждал, но в 2000 году в издательстве «АСТ» вышел серийный сборник «Миры Кира Булычёва», где «Посёлок» носил следы авторской правки: добавились некоторые абзацы, возможно, взятые из черновиков. На этом издании и остановимся, потому что в «астрелевском» исполнении 2001 года текст соответствует первому выпуску 1988 года, только некоторые абзацы объединены и на иллюстрациях Павлыш вырисован с лицом Высоцкого.
«- Жалко,- сказал вдруг тихо, но явственно Казик.- Я так просил, а она не пустила.
- Что? - не понял Дик.
- Они нас не пускают,- сказал спокойно Казик.- Они боятся. Мы дикие...»
Вот перед этим «Жалко» меркнут и рассыпаются в пыль все священные книги всех религий. Такие эмоции в философском трактате! Как всё-таки просто иногда объяснить фундаментальные вещи! И не понятно, что же Игорь Всеволодович выдумал? Чего вы не встречали в жизни? Вас никогда не вырывало из привычной жизни и мгновенно не вбрасывало в условия, абсолютно не приспособленные к жизни? Вы ежечасно (если не ежесекундно) не решаете, нужно ли вам двигаться к Перевалу?
Многогранность и всеохватность произведения не позволяет даже кратко изложить его глубину, потому что, вцепившись в один слой, неизбежно вскрываешь и другие пласты. Да, в жизни всё так!
Перевал – это символ последней грани, отделяющей человека разумного от человека дикого. Для нового поколения он из области легенд. Да, взрослые говорят, что когда-то мы жили совсем не так, совсем не здесь (даже отсчёт времени старшие ведут по непривязанным к местным условиям параметрам), что людей было гораздо больше, и что произошло что-то необъяснимое во время прыжка и они оказались здесь, и надо было быстрее покинуть место крушения, потому что оставаться было опасно. Перевал маячит не только в мглистой дали, он зримо выстраивается между поколениями. Большая часть слов взрослых для молодых - абстрактные понятия, не связанные с жизнью.
Но прошло двадцать лет (по времени взрослых), и теперь надо проверить, можно ли вернуться в точку прибытия, чтобы попытаться вернуться назад, к людям. Только идти должны молодые. Да, с ними пойдёт старший, но это скорее для проформы. А зачем молодым идти туда, куда указывают старшие? Чтобы проверить, правду ли всё время им говорили? Да так ли это важно, когда скоро кончится короткое лето и опять навалится зима на десятки месяцев? Не лучше ли заготовить побольше запасов? И поднимается горный хребет уже между представителями нового поколения, хоть их всего четыре: из них только трое родились не здесь. Два формирующиеся полюса: Олег и Дик, размышляющий и действующий. А выбор, или естественный отбор, за девочками Лиз и Марьяной, пышечкой и худышкой.
Вот он Перевал! Один шаг! Уже выставлен ультиматум Дика, уже принял решение Олег. Один шаг! Вот здесь – слова одного из них ничто! Но через шаг… «Если был шаг, должен быть след…»(Виктор Цой, группа «Кино»)
Язык, которым рассказывается эта история, сам по себе примечателен. Сочетание деталировки и образности исключает сомнения, что исходят они не от очевидца. Читать надо медленно, потому что каждое слово имеет значение. И не удерживаться от накатывающих слёз. Да, по праву, по праву Игорь Всеволодович отнесён к отцам-основателям.
Две другие повести из этого сборника «Закон для дракона» и «Белое платье Золушки» в контексте «Посёлка» показывают Павлыша более молодым, следовательно, и более ранним. Однако тема экологической хрупкости пищевых цепей в первой сейчас уже стала азбучной истиной, поэтому воспринимается как своеобразное ретро. А тема биоформов, генной модификации и мобильности человека, пока ещё предмет будущего, поэтому и затрагивает слабее. Но для сериального цикла они важны.

Голубятня на жёлтой поляне

Ну, браво – это же Игорю Всеволодовичу, так? Его феномен в том, что он сообщал о событиях глобального масштаба заранее, а не постфактум. Его книги выходили не просто ко времени, а в самое время. Не читали внимательно (я о массах). А как говорил Глан, это всего лишь биомасса, материал, из которого он (Глан) собирался делать людей, но без мозга она мертва. В общем, услышать бы столько вопросов, на которые уже есть ответы. Совершенно невозможно стало говорить с незнакомцами: через два три предложения понимаешь, что практически все твои слова для него не ассоциируются с языковыми смыслами. А кому как незнакомцу, которого никогда не встретишь, не увидишь, можно поведать вообще всё? Ни один знакомый не сравниться с ним.