3

Пелагея – персонаж и мерзотный, и несчастный одновременно. Мерзотный – по оценкам окружающих, хотя всех её «преступлений» не наберётся и на 15 суток ареста. Несчастный – объективно, потому что прожила не самую простую жизнь и, возможно, давала клятву в стиле: «БОГ МНЕ СВИДЕТЕЛЬ, Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ БУДУ ГОЛОДАТЬ, Я ЛУЧШЕ УКРАДУ ИЛИ УБЬЮ, НО НЕ БУДУ ГОЛОДАТЬ». Однако оказалась недостаточно прозорлива, и сознание её так и осталось на уровне 1947 года.
Между тем действие происходит в конец 60-х. Страна к этому времени отстроилась и отъелась. Хлебное место – пекарня – за которое Пелагея продолжает держаться мёртвой хваткой, постепенно перестало быть престижным и во всех смыслах слова хлебным. Прежние связи утратили актуальность: неплохо устроиться, хоть уехав в город, хоть в родном колхозе, получить паспорт, наладить быт можно и без них. Крепдешины, ситцы и прочая мануфактура, бывшие когда-то аналогом валюты, тихо ветшают в сундуках, морально устаревая. И даже собственная усадьба не приносит радости: какая может быть радость в пустом доме?
В связи с чем не могут не возникать вопросы:
ЗАЧЕМ Пелагея делает то, что она делает?
РАДИ ЧЕГО рвёт жилы, ежедневно возвращаясь с пекарни практически никакой?
НА КОЙ ЧЁРТ лебезит перед не самыми приятными и даже не самыми могущественными людьми? Более того: тащит туда же и мужа, хотя прекрасно знает, что ему в его состоянии надо лежать в постели, а не поддерживать светские беседы.
Судьба обрушивает на главную героиню удар за ударом, заставляя постепенно прозревать. Но даже тут она надеется: а вдруг да удастся вновь сойтись с Петром Иванычем (которого одновременно уважает и презирает), наделать дел (даром что тот лишён прежней власти), выдать дочь за его сына (алкаша). Похоже, она так ничего и не поняла. И только смерть может её исправить.

Алька, дочь Пелагеи, - персонаж одновременно и симпатичный, и гнилой. Гнилой – по мнению окружающих, хотя она из кожи вон лезет, дабы выглядеть перед ними триумфаторшей. Симпатичный – потому что на фоне Альки все прочие персонажи выглядят бледно, а то и вовсе жалко. Деревня же напоминает клоаку, откуда любому нормальному человеку надо валить:
• слишком много алкоголизма. И было бы понятно, если это делали люди, прошедшие сороковые годы, пытаясь стереть из памяти действительно страшные вещи. Так ведь нет – бухает молодёжь. Послевоенное поколение, серьёзных потрясений не заставшее.
• все друг у друга на виду. Особый уклад – понимаю. Но когда из-за минутной прихоти вываливается чужое грязное бельё – с припоминанием в том числе проколов, совершённых в пионерском возрасте, - это гадко.
• единственная учительница либо ничему не учит, либо учит очень плохо, поскольку помимо пафосных лозунгов неспособна ни на что;
• а наиболее красивая пара, на которую героине вроде как предлагается равняться, тупо не может связать двух слов.

Любопытно, что между повестью о матери (1969 года) и повестью о дочери (1972 года) всего 3 года разницы. Что произошло в мозгах у автора – не ведаю. Почему герои изменились к худшему, и это особенно видно по Лидке Вахрамеевой, - без понятия. Такое чувство, что Абрамову задали написать идеологически правильную вещь, а он возьми и покажи в кармане фигу.