4

Моногатари — жанр японской средневековой литературы. Чтобы понять, что это и зачем оно нужно, на минуту представим себе, кто и в каких условиях писал моногатари.
⠀
Итак, на дворе век примерно 10—13, столица Японии находится в Хэйан-кё (Киото). Императорский двор живет пышно и обособленно от всего остального японского народа. Поскольку все чиновники богаты, им не нужно думать о пропитании. Вопросы государственные их также мало волнуют. Даже сложно представить, чем же они заняты изо дня в день.
⠀
Что получаем? Круг аристократов у́зок, все знакомы друг с другом и распускают друг о друге сплетни. Кроме сплетен, развлечений немного: слагать китайские стихи, играть на семнадцатиструнном кото, любоваться цветущей вишней, сливой, ирисом и т.д. по сезону, вздыхать и плакать, беседовать, писать любовные письма и предаваться внебрачным связям.
⠀
«Расплодившаяся стая жадных, жалких, праздных дилетантов, зачастую мерзко распущенных, совершенно бездельных <...>. Хорошенькое, должно быть, зрелище являли собою эти изнеженные подхалимы и набелённые стихоплёты», — пишет Джеймс Мердок в «A History of Japan» (цит. по «Мир блистательного принца» Айвана Морриса ).
⠀
При дворе чиновники живут вместе с семьями, но жёны и дочери практически не покидают своих домов. И вот в таком, очень закрытом, изнеженном обществе, возникает жанр повести о придворных событиях — моногатари. Пишут их, как правило, те самые жёны чиновников, запертые в четырёх стенах и отчаянно скучающие. Разумеется, политика и экономика существуют где-то далеко за пределами их мирка. Поэтому в центре моногатари — любовные переживания.
⠀
Самый знаменитый образец — масштабная «Повесть о Гэндзи» Мурасаки Сикибу . Томик размером с Войну и мир, если не больше. Я пока не решилась взяться за него, и прочла более краткую и более позднюю придворную повесть — «Путаницу» (Торикаэбая моногатари).

Чтение прелюбопытное: текст читается легко, но в каждой строке остро чувствуется его архаичность. В основе «Путаницы» — довольно прихотливая история с многочисленными любовными линиями. Я обычно не пересказываю аннотацию, но здесь, думаю, будет не лишним отступить от правил.
⠀
Итак, в семье одного высокопоставленного чиновника рождаются двое детей, брат и сестра, милее которых белый свет не видывал, разумеется. Всё бы хорошо, но сын растет скромным и тихим, какой положено быть девочке, а дочь растет бойкой, живой, рассудительной, каким положено быть мальчику.
⠀
Отец с тревогой смотрит на своих детей. Близится время для обряда совершеннолетия, после которого девочка будет воспитываться с девочками, а мальчик — с мальчиками. Отец, скрепя сердце, меняет детей местами, и на церемонии мальчику повязывают девичий шлейф, а девочке заплетают волосы в мужскую причёску.
⠀
Дети растут и постепенно понимают, что они — не такие, как их сверстники. Но они подчиняются судьбе. Сын-девочка становится наперсницей принцессы, дочь-мальчик — чиновником при дворе. Дочь-мальчик женится, а жена даже не подозревает, что ее муж — женщина. И чем дальше, тем чудесатее.
⠀
Разберутся ли дети со своим гендером? А вдруг кто-то узнает их тайну и воспользуется этим знанием? И сколько внебрачных детей появится в этой странной семье к концу книги? Не расскажу, почитайте сами

Открывая такую своеобразную, древнюю вещь, будьте готовы к тому, что там все странно. То, что в нашем обществе сейчас недопустимо или глупо, там окажется в порядке вещей. Например, переживать все в себе, высказывать чувства только в поэзии, прикрыв их метафорами, а также при виде очевидной проблемы — опускать руки, уповать на судьбу и ничегошечки не предпринимать. При этом мужчины, и женщины будут непрерывно рыдать по поводу и без.
⠀

«Как горько думать об этом! Но мне так не хочется, чтобы кто-то заметил, что я хоть чуточку неспокоен». И он не показал своего недовольства Ённокими.

⠀
Красота в этом чудесатом мире считается некой меткой свыше, и человек, ею обладающий, априори считается чистым, благородным и почти что безгрешным.
⠀

Согрешила ли она, оступилась ли — не имеет значения: никакой вины не остаётся на ней — стоит лишь увидеть, как она красива.

⠀
При чём красота по меркам средневековой Японии — это, например, женщина с набелённым лицом, выбритыми бровями, чернёными зубами и волосами, струящимися поверх одежды до самого пола. О женской красоте рассуждают много и примерно так:
⠀

Принцессу Ёсино Вакагими считал несравненной, в ней всё было замечательно, в утончённости, благородстве и обворожительности никто ей не ровня, но всё же по свежести, изяществу и меланхолии вряд ли кто-то может сравниться с Ённокими.

И зачем же читать такую дичь, скажете вы? Во-первых, попробовать что-то новое, непривычное, но по-своему прекрасное. Во-вторых, в Путанице есть внятный и увлекательный сюжет, что для средневекового текста уже неплохо. Это редкий древний текст, в котором герои развиваются, и выходят из истории не такими, какими вошли. В-третьих, в моногатари можно увидеть, как бытует в живой среде поэзия вака. Пятистишия танка, например, всегда сочинялись на случай (часто это были ответы на любовные письма), и в отрыве от этого случая они многое теряют.