3.5 "Любви давно уже не было - да и какая любовь могла бы оправдать подобную жертву?", или "Для счастья нужно быть... проще."

И не вспомнить, встречала ли я такой, как с этой книгой, парадокс раньше... Мне абсолютно не понравились главные герои произведения (лишь второстепенный персонаж Андрей импонировал с самого начала и, как оказалось, не зря - сошлись в итоге мыслями:

— …Вам кажется, что вы требуете от жизни самого простого, самого обыденного, — не слушая ее, продолжал Андрей, — но это ошибка, потому что как раз здесь очень многое не зависит от наших способностей Любой внешний фактор, совершенно случайный, может поломать все твои планы. А то, чего ты достиг на верхнем уровне, это уже твое — навсегда, что бы ни случилось. Только там человек становится настоящим человеком, — понимаешь, человеком, а не гуманоидом, который умеет только есть, пить и рожать детей…

), но безумно понравился сам роман!

"Киммерийское лето" написано невероятно завораживающим слогом, принадлежащим актуальному языку автора - я прекрасно осознавала и ощущала, что время событий стык 60-х и 70-х гг., но совершенно не чувствовала, что происходящее не относится к 2019 г. Юрий Слепухин сумел преодолеть границы лет, сделав своих героев живущими вне рамок пространства и времени - они настоящие в любой момент, в какой бы ни взялся с ними знакомится. Но, к сожалению, такая волшебная реалистичность не спасла произведение от провала в плане симпатии, негодования либо жалости к характерам или хотя бы решениям персонажей. Итак, расскажу по порядку:

До признания в любви
О, почти самое прекрасное время я провела во время чтения первых двухсот страниц этой истории. Ничего не предвещало... Автор прекрасно описывал пубертат, взаимоотношения главной героини Вероники с такими разными ровесниками, мещанской семьей, археологические изюминки экспедиции, подвернувшейся случайно. Юрию Слепухино удавалось чудесно подметить тонкости неслучайных случайностей, разнокалиберности людей, которых сводит жизнь и ветренности чувств и мыслей, которые еще впервые посещаю юную девчонку. Это было незабываемо - утопленный портфель, знакомство с противным мачо, раскопки в Крыму. Но потом началось нечто странное...

После
На просторах интернета бродит фразочка о том, что если хочешь испортить отношения - признайся в любви. У Слепухина же вышло испортить целую книгу одним несчастным признанием - история "любви" (в кавычках, ибо здесь я Станиславский) мужчины, возрастом под тридцать, научного сотрудника, археолога, неглупого, вроде бы, человека к шестнадцатилетней свиристелки, не имеющей ни опыта, ни харизмы, ни цельной личности была б смешна, если бы не была столь глупой и ненастоящей. Во что можно было влюбиться в Нике, когда девочка настолько сумбурна, что ее швыряет в собственных решениях из стороны в сторону, она не имеет принципов, не готова быть партнером (на равных не только с человеком старше, а даже с ровесниками)? Почему-то, что ее одноклассник Андрей, который был чем-то вроде первой любви, что его довольно мудрая мать Тамара Викторовна, что ослепленный чувством Дмитрий (тот самый почти тридцатилетний - вообще странно, для "беса в ребро" еще очень рано, инфантил, пожалуй...) едва ли не наперебой вещали, что Ника - натура сложная, не такая как ее родители (вот уж смешно - за несколько страниц до я как раз отметила у себя мысль, что "какие родители, такая и девочка" - они морально неуравновешенны, а она личностная ртуть) и вся такая необычная. Но Вероника как раз-таки наоборот является ярчайшим примером человека в подростковом возрасте, еще не найденного для себя и других, поскольку сумбур преследует во всем, поэтому она никак не может быть интересна никому, кроме ровесников, поскольку они переживают похожее; девока еще путое нечто, она еще никто, потому что в ней нет собственной системы ценностей, убеждений, принципов, пусть неверных, но своих - что здесь любить? Слепухин, не верю!

Все, кроме любви
А вот здесь стоит упомянуть и несчастного Андрея, на свою беду заметившего Нику, и родителей девочки, совершивших нечто, что в голове не умещается и на нее же не налазит. Если о мальчишке можно сказать, что он единственный, кто вообще способен в этом произведении зацепить - зацепить умением принимать действительность, достойно вести себя в боли, мудро мыслить (налет подросковости, естественно, присутствует - но лишь у него светится впереди перспектива "перерасти") и своей мужественностью (кстати, сравним Андрея 16-ти лет и Дмитрия около 30-ти: кто из них мужчина? Думаю, ясно, что первый), то Иван Афанасьевич и Елена Юрьевна - недостойные люди, с которыми никогда в жизни не хотелось бы быть знакомыми. Совершенное ими нельзя назвать ошибкой, даже огромной, это грех или даже совокупность грехов: изменить мужу, пока он на фронте (!), настоять на том, чтобы жена куда-нибудь дела чужого ребенка (!), отказаться от нагулянного ребенка, чтобы сохранить семью другому ребенку (!) У меня в данном случае просто нет слов, даже матерных, чтобы как-то назвать подобные поступки. Насколько бесчувственным и даже глупым (ну нет чувств, пошевели мозгами над тем, как скажется на ребенке отсутствие матери - и я не столько о физическом состоянии и быте, сколько о психологии брошенки (ощущения от брошенности мужьями и женами - малый процент от того, чему равняется сиротство, тем более такое)).

Я, в общем, тебя и не очень-то виню, — сказал он, — мне за войну тоже приходилось спать с чужими бабами, так что считай, что мы квиты; я только не хочу, чтобы у меня напоминание постоянно было перед глазами». Предоставив ей думать и выбирать, он вернулся тогда в Германию, почти уверенный, что семьи у него больше нет, но все равно ни на минуту не усомнившись в правильности того, что сделал. А что же ему — из «жалости» растить чужого ребенка вместе со своей Светкой?

А еще я должна припомнить терзания вины Вероники после попытки самоубийства ее матери. Девочка, само собой разумеется начала приписывать ответственность за совершенное себе - и молодец здесь Татьяна Викторовна, объяснившая, что непрощающее поведение подростка максимум могло стать лишь триггером, а причиной же являлся груз совести самой женщины, который долгое время был ею вытеснен, а прорвавшись затопил и привел к столь неконтролируемому поступку. Однако не молодец в этой ситуации сама Ника - уж очень ее это упивание собственной виной похоже на то, что она пыталась приписать своей поездке к брату - что на не ему помочь хотела, а свои проявить черты хорошести*. Вот только в ситуации с братом это было не так. ее больше гнала непримиримость к несправедливости, ей нужно было убежать от тех, кто ее творил. А вот в случае с матерью - и простить не могла (считала, что нельзя с таким мириться), и наказывать не стеснялась - так что все муки совести именно в этом случае - лишь напускная человечность*.

Финал - не книги, впечатлений. Сложно понять, что чувствую - понимаю теперь страдающих алекситимией; неоднозначно все, поэтому максимально выдавленные минимальные зеленые звезды ("7"="4-"). И вообще, на самом деле в этой книге - любви.нет