5 Овечке волк сказал: "Овца, у вас прекрасный цвет лица!" (Заходер)

Никому не хочется в повседневной жизни оказаться в положении глупой жертвы. Сильным, зубастым быть престижно, на эту тему нам показывают разнообразный «воспитательный материал»: фильмы, репортажи и тому подобное. Общество вроде бы растит «волчью стаю». От этого бывает дискомфорт и беспокойство у менее хищного населения. Иногда и овцы неубедительно рычат. Мне это кажется нелепым и грустным.
Эта пьеса, однако, читается с совсем другим настроением. Никакой пропаганды загребущих рук и обогащения без оглядки на средства. Неужели во времена Островского мошенники стыдились, а добряки имели возможность нести свой крест с высоко поднятой головой? Конечно, наивных так же точно, как и сегодня, разоряли, пускали по миру, однако концепция «сам виноват» в пьесе не прослеживается. Честным быть... кажется, даже не стыдно! Ух ты!
Наивные овечки Островского сами прыгают в пасть волкам. И порой им такая судьба на пользу. Пример — женитьба Беркутова на смешной Купавиной.
А волки-то совершенно не осознают свою хищную, монструозную натуру.

Чугунов. ...Какие мы с вами волки? Мы куры, голуби… по зернышку клюем, да никогда сыты не бываем.

Ужасно забавно, как Мурзавецкий, признаваясь в любви, случайно выпросил денег взаймы! Наводят на размышления слова Беркутова о том, что

«женщины любят думать, что они свободны и могут располагать собой, как им хочется. А на деле-то они никак и никогда не располагают собой, а располагают ими ловкие люди».

Линия Глафиры — Лыняева показалась прямо-таки по-шекспировски сильной и убедительной. Так, значит, окручивают старых холостяков! Убедить в собственной безобидности (в монастырь ухожу!), затем заставить жалеть, ухаживать, целовать, а в финале — лишить всякой лазейки, способа сбежать и всё ещё остаться порядочным человеком в собственных глазах. В том, что Линяев будет счастлив, я не слишком убеждена.
Наконец, Островский даёт несколько мудрых деловых советов: вкладывать в недвижимость, в производство, не судиться — это бросает тень на обе стороны, и многие другие.
Эту пьесу я видела в БДТ. Поставлена была Товстоноговым, а кого Басилашвили играл — не помню! Кажется, Беркутова. А может, Лыняева. 1984 год, Ленинград, «тут помню — тут не помню», как говорил говорит герой другой бессмертной байки. Посмотрела с огромным удовольствием, но читать не стала. Тогда Островский казался мне слишком «жизненным», прагматичным. Двенадцатилетнюю больше интересовал Дракула и прочий оккультный орнамент. А теперь — самое время!