2

Вот уж воистину памятник великому прилежанию и беззаветной усидчивости!.. Свод бытовых и литературно-исторических анекдотов от глубины времен и почти до наших дней, подобранных автором тщательно и с любовью, занимает шестьсот с лишним страниц и, вопреки заглавию, вряд ли будет полезен тем, кто желает ознакомиться с историей глупости как явления, то есть феноменологически. Увы, "История человеческой глупости" - не философско-публицистический труд в подлинном смысле этого термина, а просто сборник примеров, изложенных вдобавок с такой серьезной основательностью, что не всякий читатель, перебравшийся через очередной десяток страниц, найдет в себе силы вымученно улыбнуться. К тому же, почти все описанные в книге "глупости" автор рассматривает в отрыве от их культурно-исторической обусловленности, что, на мой взгляд, весьма странно: это теперь мы снисходительно усмехаемся, читая о заговорах против боевых ран или снадобьях для превращения навоза в золото, а вот в мировоззрение средневекового крестьянина подобные вещи встраивались самым естественным образом. Впрочем, на свете и сейчас полно адептов разных бредовых теорий, но этот предмет мы сегодня обсуждать не станем.

Нет, все это, конечно, представляется смешным и забавным, но быстро надоедает, и более того: авторскому слогу явно не хватает легкости, а остроумно-ироничные тона, кажется, потускнели в результате неряшливого перевода - если оригинал вообще ими отличатся. К недостаткам книги хочется отнести и отсутствие нормального рубрикатора или какой-нибудь классификации: дворцовые ритуалы, способы мошенничества, суеверия, описки и опечатки, нелепые отзывы литературных критиков и юридические казусы идут в одной колонне, мешая ряды и наскакивая друг на друга.

Советовала бы читать "Историю человеческой глупости" в ситуации длительного вынужденного безделья: больницы, очереди, перелеты в кресле у прохода, железнодорожные путешествия в темное время суток. Написано скучновато, но воспринимается легко и совсем ни к чему не обязывает. Огромный плюс в том, что начать и бросить можно с любой главы, не боясь упустить нечто важное. Замечу напоследок, что в книге много моментов, отсылающих к венгерской печати конца XIX - начала XX века и оттого непонятных русскоязычному читателю.

И вдогонку - замечание переводчику:

Он был циничным философом, объехал Грецию и Малую Азию, читал бестолковые лекции по религиозной философии.

Циничным? Может, киником, а?..