3 Юджин был в восторге (с)

Оох, ну почему нельзя называть вещи своими именами?

"Неврастеник", "Бабник", "Пустозвон", "Лжец" - вот как должен называться этот роман. Юджин - тот самый анекдотичный герой-любовник, типичный мопассановский "милый друг", слегка отягощенный талантом. Название "Гений" было бы уместно, если бы за ним угадывались кавычки и авторская ирония. Но нет, кажется, Драйзер на полном серьезе считал своего героя гением, пускай и падшим.

Я ожидала историю о художнике, его проблемах и терзаниях, взлетах и падениях. Само собой, не без любовной линии. Но тема искусства здесь даже не вторична, она используется для оправдания пороков главного героя. Все оттенки страсти Юджина препарируются под микроскопом, зато такие "малозначительные" детали (в ооочень! многословном романе о художнике), как, например, то, где, когда и как герой вдруг начал писать маслом, полностью остаются за кадром. Сиди себе и недоумевай, довольствуйся знанием того, в каком платье с какими пуговицами была очередная пассия гг. Всё остальное не так важно и объясняется в названии - "Гений" же.

Описание коммерческой деятельности Юджина выглядит так же неубедительно, как и творческой. Вообще во всём сквозит голословность. "Какая изумительная ночь!" - восклицает героиня. "Какая тонкочувствующая глубокая натура!" - восклицают автор и главный герой.

"Художник должен быть голодным" - любил повторять нам преподаватель живописи в университете. Я не художник, потому что люблю вкусно есть. А еще я не художник, потому что могу не рисовать. Подобно Юджину, я нашла практическое применение своему таланту, способное приносить деньги. Но я видела и знаю истинных служителей искусства. Они не имеют ничего общего с творческой богемой, описанной в романе, хотя на нее я тоже насмотрелась. Настоящий художник - это не столько талант, сколько неспособность жить без искусства. Это внутренняя жизненно необходимая потребность выражать свои чувства и впечатления на холсте. В главном герое этого нет и в помине. Он не просто бросил попытки прокормиться своим творчеством, у него даже мысли не возникло заниматься им в качестве хобби.

Кроме того слово "гений" уж очень громкое и обязывающее. Талантов разной степени силы и разной степени реализованности на свете пруд пруди. В прошлом много громких имен не потому, что было больше гениев, а потому, что в современном мире их сложнее распознать среди сотен тысяч талантов, получивших возможность воплощения. К тому же в области искусства не может быть четких математических границ, в нем очень много "вкусовщины".

Что касается свободного отношения творческих людей к так называемым вопросам пола - не думаю, что здесь есть прямая взаимосвязь. Автор постоянно твердит, что Юджин увлекается красотой мира и красотой девушек, как её частным проявлением. Но его вкус абсолютно банален. У "гения" должно бы быть более изощренное чувство прекрасного, чем перманентный интерес к 17-18-летним девушкам, издающий всё более дурной запах по мере старения героя. Он даже не стремится воспеть эту недолговечную красоту, сохранить её в своих работах. Только сорвать, присвоить и опошлить, оправдываясь мечтами о нравственной свободе общества. Так и хочется процитировать всем известную фразу о том, что твоя свобода ограничивается там, где начинается свобода другого.

___________________

Всё же я по-прежнему люблю Драйзера, но делаю вывод, что принимать его нужно дозированно. Материальная зацикленность всех его героев вне зависимости от пола и дарований очень утомляет. Есть всё-таки в этом что-то стереотипно "американское". Концовка, с одной стороны, немного сглаживает впечатление от романа, но с другой, кажется наскоро слепленной из глубокомысленных цитат для придания хоть какого-то смысла неоправданно многословному описанию любовных похождений.