4

Шел самый обычный весенний день, длинный и пасмурный, похожий на множество других дней в этом городе, когда она с упавшим сердцем вдруг поняла, что способна кого-нибудь убить.

Первое предложение произведения, за которое я долго и упорно не хотела садиться, все-таки убедило меня, что мы с турецкой литературой можем поладить. Встретиться, организовать светскую беседу, мило друг другу поулыбаться и разойтись с мыслью, что встреча была интересной, но продолжать знакомство не стоит: каждый, вежливо выслушав собеседника, все-таки останется при своем мнении, сформировавшимся под воздействием культурной среды, его взрастившей.
Книга порой перегружала настолько сильно, что приходилось откладывать чтение не из-за усталости, а из-за хаотичности мыслей, образовавшихся при столкновении с вопросами, которые предпочитаешь не затрагивать. В особенности давила религиозная составляющая романа, один из столпов, на котором и стоит произведение. Вечные противостояния представителей различных вероисповеданий, творившие историю, вечные споры ученых о существовании либо несуществовании жизни после смерти, влияние религии на прочие сферы жизни человека, семейные разлады, возникающие на религиозной почве, маленький человек, ищущий Бога... Эта глобальность накрывает огромной волной, в которой захлебываешься. Персонажи, по-разному относящиеся к Богу, не приходят к согласию, а ты мечешься, пытаясь из кусочков, годами распихиваемых по разным углам, собрать собственное мнение. Ой, нет, не доросла, не готова.
Понравился таймлайн повествования. В настоящем проходит только один день, хотя событиями он нафарширован по самые уши, а Пери, главная героиня произведения, фамилию которой я ни разу правильно не прочитала, постоянно возвращается к прошлому: воспоминания, нахлынувшие благодаря фотографии, переносят читателя на много лет назад, когда девушка покинула родную Турцию и отправилась получать образование в Оксфорде. Ну и как же обойтись без интересного преподавателя, который изменил мировоззрение героини, помог не с ответами, а с новыми вопросами, которые гораздо важнее ответов. Как же велика ответственность, возлагаемая на плечи учителей: они влияют на жизнь своих учеников, и это даже страшно. Возвышая преподавателя, чуть ли не возводя его в святые, студенты забывают, что он тоже человек, и в какой-то момент идеализированный образ с грохотом разрушается. Так случилось и с Азуром, а Пери слишком поздно осознала, что сама виновата в произошедшем.
Книга удивляет насыщенностью. Насыщенностью языка, изобилующего интересными сравнениями, метафорами, красками.

Семья Налбантоглу жила в двухэтажном доме цвета забродивших вишен. На протяжении многих лет его красили в разные оттенки, и он становился то зеленым, как соленая слива, то коричневым, как ореховое масло, то бордовым, как маринованная свекла.

Насыщенностью событий: день из "сегодня" три раза ударяет по главной героине и по читателю, собственно, и события пугают, действительно пугают и мое нежелание побывать в Стамбуле выросло еще больше. Насыщенностью персонажей: их много, они разные, они спорят, приходят к какому-либо общему решению или остаются каждый при своем мнении. Эксперимент автора с героями - это тот же эксперимент Азура со своими студентами, только масштаб побольше.
Боюсь копать глубоко. Когда это делаешь, доходишь до таких мыслей, что становится страшно, слишком непонятно и грустно. "Три дочери Евы" - лопата, взяв в руки которую волей-неволей начинаешь копать. И докапываешься. Я рада, что теперь могу взять книжечку полегче и вернуться из тумана мыслей о великом к чему-нибудь ясному и приземленному.
Странная книга.