4 Кина не будет

Покорно открываю роман, опять женский, опять исторический-политический, опять что-то вроде саги (#саго), безропотно вязну в зыбучих песках курсива десятками страниц, спотыкаюсь в буреломе брендов и снобов, «знающих себе цену», досадливо отвожу от лица свешивающиеся недопереведённые фразы-лишайники (лишники?), проваливаюсь по колено в чёрную топь ненависти, коварно прикрытую сверху цветистыми метафорами... ага, понял, перестал(а).

Первые ассоциации при чтении Оксаны Забужко — это, конечно, Фриш «эпохи голоцена», это его мокрые овцы, то там, то сям прорывающие бытовыми подробностями перманентный поток говорильни-рассуждальни главной героини, звезды ТВ Дарины Гощинской, чтоб ей пусто было, этой мэрисью классом чуть повыше среднего.
И уже готова навалиться тоска, как же всё это в толщину прочесть, как меняется всё. Всё: время действия, место, главный герой, но главное — язык. Он совсем другой, потому что на сцену выходит сыграть свою главную роль Адриан Ортинский по прозвищу Зверь, уже второй Адриан повествования, но и по сути и по хронологии — первый. Предложения становятся короче, словно осенние деньки, слова — прозрачнее, как сухой ледок на лужицах после первых ночных заморозков, а метафоры распахиваются вглубь густой синевой сентябрьского неба.
За судьбой Адриана второго-первого следишь уже с волнением, сопереживанием, попутно удивляясь: ого, автор умеет и так, какого же чёрта... И когда свою сюжетную линию вновь подхватывает Дарина Г. — «значительно, с нажимом... долго, подробно и картинно», пользуясь словами автора, — чувствуешь себя ещё и малость уязвлённой: не раскусила, не опознала, что это всё специально, поди ж ты, так эта куколка, значит, Мирандочка в сильной степени, респект, пани Забужко, обвели матёрую читаку вокруг пальца! :D

А мэрисью меж тем продолжает тарахтеть без умолку — о том, как классно молчать :)) ох, с каким бы удовольствием она, Дарина то есть, помолчала бы, со знанием дела, со вкусом даже! И этот незатыкаемый монолог, в который Адриану первому (на самом деле второму), её личному Адику, с которым так хорошо помолчать, ага, не дают и слова вставить — его реплики должны угадываться читателем по реакциям нашей неиссякаемой говоруньи, — выматывает, как тяжёлая, тупая, а главное, бесполезная работа...
(я попыталась дать нечитавшим «Музей...» представление о том, как это выглядит — только прибавьте ещё, что подобные навороты могут тянуться без точек-пауз для вдоха по несколько страниц...)
Время от времени Оксана З. хватает через край — когда вплотную сходятся «всмактывание», «фартушек» и «Лялюшка», и при этом автор (или всё же ГГня?) непременно хочет блеснуть своими знаниями по части поедания омара — тошно делается. Есть в этом что-то от противноватой купеческо-нуворишской манеры ставить тарелку с новым блюдом на предыдущую, от уже съеденного.
И уже не знаешь, проклинать автора или восхищаться её иезуитским мастерством, которое проступает всё явственнее при каждой перемене фокала.

Зачем они нужны, эти перемены? Затем, что действие романа происходит то в начале нулевых, то изрядно в прошлом, причём с разной степенью погружения: 1947, 1933, 1942, 1991, 1987 мелькают в этом хороводе дат вместе с персонажами —

...ещё, ещё мгновение, от самого приближения к которому кружится голова и, кажется, вот сейчас они все, живые и мёртвые, сдвинув свои времена, как стулья вокруг стола, займут свои места...

Оксане Забужко удалось создать небанальный сюжет, сложный, сочетающий саркастическое бытописательство с мистическим элементом, с искусно увязанными петлями, ветками, совпадениями и пересечениями. Роман можно было бы считать отличным, если бы не пузырящаяся сероводородом ненависть — вызывающая недоумение своей всеохватностью.
Все у автора плохие — поляки, немцы/фашисты, русские (вернее, «Советы»). Конечно, по сравнению с украинцами. А если на «почеловеческом» уровне брать — то опять же все плохие по сравнению с несколькими сиятельствами — главными героями, да не просто плохие, а отвратительные, пошлые, нудные, безвкусно одетые, старые, глупые, неопрятные, жадные, толстые, потные... и так далее, читатель, терпи-помалкивай.
Дарина Гощинская — и автор её устами — заявляет:

всякая «стори» — это на девяносто пять процентов тот, кто ее рассказывает. И он знает, что я это знаю. И я знаю, что он знает, что я знаю…

Так вот, Дарина/Оксана — странный кулик, которая своё болото не только нахваливает, но и презирает от всей души, причём не видит в этом никакого противоречия. Украина, с точки зрения Д.Г. и О.З., — «наша бандитская странулечка», однако только сравнения коснись, яд так и брызжет:

...вместо своих программ потоком двинулись покупные российские, словно твою жизнь вытесняла чья-то подделка, грубо сляпанная на компьютере начинающим программистом...

Ну конееечно :) И тут я ещё вполне готова была смайлики ставить, хотя сомнения в адекватности творца данного текста уже возникали, но наступил в конце концов и момент, когда авторша заплелась языком и мозгом окончательно:

— ...Не кагэбист, а эсбэушник.
— Один хрен.
— Не скажи...

Финиш, ребята-читатели по обе стороны российско-украинской границы. И финиш тебе в моих глазах, пани Забужко, за то, что ты «выпрямляешь гвозди и роешь ямы под столбы», по выражению моего земляка Михаила Смородинова, за то, что ты растишь драконьим гребнем эту границу, разделившую некогда единую страну, а там, на той стороне, остались друзья и близкие, с частью из которых уже и связь потеряна.
...И все последние дни чтения «Музея заброшенных секретов» неприятным стереоэффектом долетали из ТВ вести о грядущих выборах в/на Украине. В романе выборы только приближались, в реале они уже завтра. А тут как раз «черноящичники» мчатся сдавать сначала рецензии на забужкин роман, а потом отчёты со ссылками на них. И я в их числе. Противно. Прямой провокацией это считаю. Примерно такой же, когда перед очередными российскими выборами, на которых могла победить КПРФ, доблестный Первый канал в прайм-тайм разразился показом «Утомлённых солнцем»...
Извините за слова (с) но как-то наплевать стало.

Душе ни холодно, ни жарко,
Душа молчит —
И лишь роман на стыках жанра
Стучит в ночи...