4.5 Истины нет, есть её интерпретации

Этой книгой я открыл для себя очень умного и талантливого автора, с творчеством которого обязательно продолжу знакомство.

Роман "Дикобраз" написан по горячим следам состоявшегося в 1990 году политического процесса над бывшим Генеральным секретарем компартии Болгарии Тодором Живковым. В романе он выведен под именем Стойо Петканов.

Честно говоря, я ожидал от британца панегирика в адрес "молодых и свежих" сил, пришедших тогда к власти в странах бывшего соцлагеря. Но чем дальше я читал, тем больше понимал, что Барнс стоит над ситуацией, честно и беспристрастно оценивая и защитников "тирании" и их судей.

Произведение построено в виде противостояния на суде, с одной стороны - "демократического" прокурора Солинского, с другой - бывшего "диктатора" Петканова. Процесс шит белыми нитками, демократам и либералам по большому счету нечего предъявить бывшему Генсеку (в романе - президенту), но им нужно обвинительное заключение. Им нужен "козел отпущения", на которого можно будет повесить все собственные грехи.

Почему собственные? Да потому, что тогда - в эпоху крушения соцлагеря - и у нас, и в братских странах - везде наблюдалась одна и та же картина - к власти приходили бывшие партаппаратчики, успевшие вовремя перекраситься, сжечь партбилеты и встать под другие знамена.

Это, вообще-то отработанная схема, самый яркий пример - наезд Хрущева на покойного Сталина. Член Политбюро, который был запятнан в крови репрессий 30-х годов больше других, выступил пророком и обвинителем, приписав все грехи одному человеку, тем самым обелив себя и своих прихлебателей.

Приблизительно то же самое происходило в 1990 году и в Болгарии. Петканова (Живкова) "судили" бывшие соратники по партии не только за свои же собственные "ошибки" времен социализма, но и за ошибки, сделанные уже после отстранения "тирана" от власти. Им был нужен сакральный символ их неудач, дьявол во плоти, из-за козней которого они, такие умные и правильные, ввергали страну во все более глубокую пучину нищеты и безысходности.

В образе прокурора Солинского Барнс показывает типичного "борца на справедливость" нового пошиба. Профессор права обычный номенклатурщик. При коммунистах он состоял в партии и вел народ к новым Победам, когда запахло жареным, удачно устроился при новой власти, став одним из её рычагов. Он мелочен, малодушен, труслив, продажен.

На его фоне бывший президент выглядит намного выигрышнее. Потому что прокурор нищ духом, а Петканов силен, у него есть идея, и он не готов становится "мальчиком для битья". Он - по-настоящему сильный и опытный политик - видит на насколько шагов вперед, и вопреки ожиданиям "судящих", разворачивает процесс в свою пользу, превращаясь из судимого в судящего.

Автор определяет его как "дикобраза". Это точно, у Петканова мощные колючки, которые не дают подступиться к нему хитрому лису Солинскому, который в ходе процесса вынужден скатиться до примитивных фальсификаций, как узнаваемы в нем наши собственные - российские демократы.

Еще в романе показана группа молодежи, наблюдающая процесс по телевизору. Бросается в глаза примитивизм и зомбированность их мышления и шокирующая жажда крови, они ждут расправы над бывшим лидером страны. Время от времени курсивом даются идиотские комментарии этой компании, но даже они к концу процесса приходят к пониманию того, что перед ними разыгрывается фарс. Даже в их глазах Петканов одерживает победу.

Показательна одна из последних сцен, когда прокурор подкладывает под камень мартеницу, и рассказывается, что этот ритуал направлен на обеспечение плодородия. Таким образом автор дает понять, что новое руководство Болгарии в своей стратегии надеется на чудо, ну и, конечно, на помощь американцев. Причем молодежь, сидящая у телевизора готова к тому, что американцы будут их "трахать", по их мнению это того стоит.

В книге неоднократно упоминается памятник советским воинам-освободителям Алеша. Тогда, в 1992 году, когда писался роман, еще на полном серьезе муссировался вопрос о его сносе. Правда, на самом деле в руках Алеши не винтовка со штыком, а автомат, и памятник стоит не в Софии (столице страны), а в Пловдиве, но это конкретика, которой в условиях романа, где ни разу не названа страна описываемых событий, можно пренебречь. Однако, после неоднократных попыток снести монумент, Верховный суд Болгарии вынес окончательный вердикт, запрещающий впредь подобные инициативы. Здравый смысл возобладал.

Шесть лет после суда Тодор Живков находился под домашним арестом, это были годы жесточайшего кризиса и обнищания страны под руководством прозападных либералов, и популярность бывшего руководителя среди народа серьезно росла, если бы он не находился в очень преклонном возрасте, возможно, у него был бы шанс вернуться. Так, что прав был Дикобраз, когда говорил, что простой народ его любил.