4.5 Рок и счастливая звезда.

Что я знала об Оскаре Уайльде до того, как взяла в руки эту биографию? Что он был талантливым писателем, поэтом и драматургом, автором одного из моих любимых произведений ("Портрет Дориана Грея"), неординарным человеком с нетрадиционными наклонностями. Ричард Эллман, известный биограф ирландских писателей, своим монументальным трудом, за который получил Пулитцеровскую премию, дает полное представление об этой незаурядной личности, а также погружает читателя в творческую жизнь второй половины XIX века, и в частности ее литературную составляющую.

Когда актриса миссис Банкрофт сказала, что некая сцена в одной из его пьес напоминает знаменитую сцену в пьесе Скриба, Уайльд, нимало не смутившись, ответил: "Переписал дословно! А почему бы и нет? Теперь ведь никто никого не читает".

Автор полно и живо показывает, каким необычным, экстравагантным и гениальным был Уайльд. И неудивительно, поскольку этой книге Эллман отдал около двадцати лет. Здесь приведены как сведения о жизни Оскара Уайльда, так и воспоминания тех, с кем он когда-либо был знаком и кто знал его, различные письма и телеграммы, выжимки из статей, цитаты из его произведений и собственные слова Уайльда, что дошли до нас. Автор сопоставляет биографические факты с анализируемыми произведениями, обосновывает свою точку зрения по некоторым вопросам и делает это с осторожностью и всей возможной объективностью (но иногда ему все же это не удается).

В глазах остального мира он был в то время залежной землей; или же, если воспользоваться выражением "Пэлл-Мэлл газетт" в публикации от 16 сентября 1887 г., "после того, как Оскар остриг волосы и впрягся в хомут супружества, его звезда заметно опустилась на небосклоне". Но именно в те годы он начал придумывать и проговаривать рассказы и диалоги, которые он в последующее десятилетие написал почти мимоходом.

Я с трудом продиралась сквозь страницы, описывающие историю любви Оскара и Альфреда Дугласа — настолько неприятен этот человек и его отношение к Уайльду. В любви Уайльда к Бози нельзя усомниться; она была неистовой, всепоглащающей и разлагающей, но в то, что Дуглас его любил, я не слишком верю. Такое ощущение у меня сложилось, да и у автора, кажется, тоже. "Любовь по-дугласовски отнюдь не предполагала желания добра любимому человеку". Как бы там ни было, Эллман не упускает возможности пройтись по личности Дугласа с неприкрытым презрением.

Отличие историй Гвидо и Жульена от уайльдовской заключается в том, что возлюбленные литературных героев, как и они сами, гибнут ради любви; а вот Дуглас, презрев литературные правила хорошего тона, прожил еще пятьдесят лет.

Последние главы о годах жизни заклейменного позором и всеобщим отчуждением Уайльда после освобождения из тюрьмы читать было больно. Одно дело сам Оскар с его эксцентричным поведением — и после двух лет в неволе он остался самим собой, хоть и немного другим, открыто высказывал собственные суждения, не боялся, как и всегда, выставить себя в невыгодном свете, потакал своим желаниям. А другое дело — то, что общество отказывалось его принимать, его избегали и пренебрегали им родные и многие друзья, он страдал от одиночества и безденежья, вынужден был унижаться. "Приговор обрушивает на тебя со всей жестокостью, когда ты выходишь из тюрьмы". Как пишет Эллман, бесчестье Уайльда было таким же ярким, как и годы славы, только протекало намного более стремительно. То, что Уайльд сам частично был виноват в постигшем его несчастье, не умаляет как его литературных заслуг, так и многих хороших качеств, которыми он обладал.

"Друзья советуют мне быть благоразумным. Благоразумным! Разве это для меня мыслимо? Это было бы отступление. А я должен идти вперед до конца. Дальше пути нет. Что-то должно случиться... Что-то..." Уайльду было присуще то, что Генри Джеймс называл "гибельным воображением". Ничто меньшее, чем полный крах, его не устраивало.

Оскар Уайльд испил чашу радости и последовавшей за ней горечи до краев, был гоним и презираем, но умел очаровывать, сочувствовать, помогать и любить. Он внес внушительный вклад в литературное наследие, его произведения пережили автора уже более, чем на столетие, и не зря остаются такими же востребованными.
Я не могу полностью описать свои впечатления от данной биографии, могу только сказать, что благодаря Ричарду Эллману смогла составить представление о личности и жизни Уайльда, и теперь его творчество стало для меня намного более значимым.