5 Подколотый мир

Вселенная Тома Голда исключительная. Беглый взгляд на его стрипы может создать впечатление «так себе художник». Действительно, жанр газетного комикса не предполагает хитростей и изысканностей. Тем не менее, листая страницу за страницей в сборнике, понимаешь, что Голд создал свой язык. Это не просто условность и визуальный примитив, а ключ к расшифровке фундаментальных явлений политической, общественной и культурной жизни. Не только в Британии.

Карикатура сама по себе показывает что-то нелепое, искаженное и вместе с тем добавляет ноту брезгливости, сатиры. Делая героями своих комиксов хоть мышей, хоть людей, хоть роботов, Голд нашел набор знаков, определяющих гендер, социальное положение, характер и прочие индивидуальности. Сниженная стилистика тем более оказывается контрастной порой глубочайшим и невеселым смыслам, которые художник-философ транслирует.

В сборнике каждый читатель найдет для себя истории, доступные его культурному багажу. Голд не жалеет корифеев британской литературы, часто сталкивая их с явлениями массовой культуры. Вообще, на массовые увлечения у него вырабатывается явная жёлчь. Впрочем, как и на интеллектуальный снобизм. Достается в комиксах читателям элитарной литературы, поклонникам современного искусства. Голд питается страхами урбанизации и спекуляцией на футуристических идеях. Хотя к научной фантастике у него довольно дружелюбное отношение.

Он не верит в социальную утопию. Возвышается над всеми нелепостями жизни, натравливая на них черный юмор. Голд залезает в самые укромные и интимные места, но никогда не пользуется тривиальностями и клише. На коллекции скетчей можно разбирать все оттенки юмора. Или дивиться на жанровую изобретательность – от классической карикатуры до игр и шарад в стиле таблоидов. Тексты в переводе Виктора Меламеда могут поставить в тупик злобной бессмысленностью, а могут захватить космической глубиной, откровением. Философская широта тем, их переворачивание и перетряхивание, в большинство случаев универсальны.