4 Two can keep a secret if one of them is dead.

И сразу о главном: если бы Стедман не сварганила (по-другому и не назовешь, простите) компромиссный финал, я б разнесла книгу в пух и прах и до сих пор плевалась бы дальше, чем видела. А так всплакнула, поудивлялась и успокоилась.

А теперь с самого начала. Одно время мне казалось, что экранизация "Света в океане" лезет из всех щелей, как и Викандер, а потом поняла: не, не казалось. Вот и вышло, что за книгу бралась с толикой предубеждения. Со временем удалось себя побороть (ура), и вот "Свет в океане" у меня в прочитанном.

Жил-был Том, выживший на Первой мировой войне. И жила-была Изабель. Однажды они встретились да поженились. Жить поехали на остров, куда Том устроился смотрителем маяка. И весь этот (не)большой мир острова был только для них двоих. Вдвоем хорошо, но хотелось втроем, да не получалось. И вот однажды ребенок приплыл к ним по морю на лодке... Сердце Изабель было разбито несколькими неудачными беременностями, и она упрашивает Тома оставить девочку, рассудив, что вряд ли мать осталась в живых, иначе была бы с девчушкой вместе... Том соглашается и не отмечает это происшествие в журнале... И заверте---

Такая вот музыка! Такая блин... жизнь на острове. Том, конечно, у Стедман душка почти стопроцентный. Самый живой из героев, наиболее положительный и в результате честный, хоть и вышла ему эта (отсроченная) честность боком. Я полкниги пыталась понять на его примере: где же проходит эта тонкая грань между слабым подкаблучником (а практически вся их жизнь идет так, как хочет Иззи) и мужем, просто сильно любящем жену? Должностные нарушения входят в понятие любви? Как далеко можно зайти в сделках со своей совестью? Но Том не идеал, не думайте, и я еще скажу, где он лично для меня прокололся.

Изабель показалась мне жутко избалованной. Она такая, потому что осталась в семье одна? Оба ее брата погибли в Первую мировую войну. Иззи мастерски манипулирует Томом, буквально давит на него (как она попрекала его закрытостью вследствие военного опыта - за гранью добра и зла!), представляя решение оставить ребенка на острове, никому не сообщая, их общим. Желание стать матерью? Ну не любой же ценой... Отдельно меня трясло от ее нежелания съездить к врачу. "Это же так естественно". Не уверена, какие возможности были у гинекологов в 20-х годах прошлого века, но все-таки уже что-то знали-умели!? Сцена, где Иззи приняла настройщика пианино за доктора (Том в качестве подарка вызвал его на остров, чтобы настроить инструмент) и чуть ли не с кулаками набросилась на Тома, была отвратительна. И тут тот самый момент, где Том, я считаю, должен быть настоять на визите к врачу. Считайте меня заложницей гнусного патриархата. В то время "это же так естественно"! Моя бесчувственная и бездетная натура стала жалеть Изабель только во второй половине книги, когда история с ребенком перестала быть "естественной".

Конечно, это вечное столкновение "правила vs. чувства", "разум vs. сердце". Как хотите, я была в этой истории за разум. Так что я довольна компромиссным финалом, где и Том отделался легким испугом, и Иззи приняла произошедшее, и Ханна, настоящая (неидеальная, но) мать девочки, сумела справиться и с собой, и с обстоятельствами. Другой финал был бы, на мой взгляд, либо слишком жестоким, либо слишком слащавым (а он и так почти такой и вышел). Ну а самый-самый конец, где Том с Изабель уже постарели, и он ее хоронит, вообще разбил мое читательское сердце.