4 Вор должен сидеть в тюрьме! (Глеб Жеглов)

Вообще книга на любителя. Однако средняя температура по больнице оценка этой книги составляет 4,26, что явно свидетельствует в пользу этого автобиографического романа.

Конечно, с точки зрения чисто приключенческой, да ещё помноженной на автобиографичность (т.е. реалистичность большинства описываемых в романе эпизодов и происшествий), привлекательность романа для среднестатистического читателя и должна быть более-менее высокой. Согласитесь, уже одно то, что с нами откровенно беседует человек, приговорённый к пожизненному заключению за убийство, придаёт некий ореол этому необычному рассказчику — часто ли мы тет-а-тет беседуем по душам с убийцей! А ведь, если доверять всему написанному в романе, это ещё и человек с сильной волей, со способностью лидировать и занимать авторитетные позиции в преступном сообществе, с готовностью при необходимости вновь убить — хоть своего брата-каторжанина, хоть тюремного охранника или любого другого человека. Герой романа Папийон безусловно личность незаурядная, одержимая решимостью сбежать и постоянно предпринимающая попытки к бегству. Однако помимо вот этого свободолюбия он умеет и приспособиться к условиям каторги, умеет войти в контакт с надзирателями и другими каторжанами, умеет ловчить и выкручиваться, умеет принимать решения и брать на себя ответственность за их последствия.

Однако при всём при том все эти сильные качества до определённого момента не всегда оказывают положительную службу их владельцу. Потому что не единожды ставят его и близких ему людей в ситуацию острого и порой крайнего риска (правда, тут вполне уместна поговорка «кто не рискует, тот не пьёт шампанское»). Но вот уже ближе к концу книги, когда Папийон с товарищами уже убежал и оказался в Джорджтауне и, казалось бы, вполне мог успокоиться и просто жить свободной жизнью, он то и дело вновь вступает в конфликт с людьми и с законом, да ещё при этом не чурается прямого мошенничества (случай с подделкой редкой и ценной тропической бабочки), что явно говорит, что он ещё не насиделся, что ещё не почувствовал всю боль от «клевков жареного петуха в задницу», что он всё-таки на тот момент ещё не избавился от тюремного шика и лоска и от стремления жить за счёт людей и общества в целом. И только Венесуэла в финале книги смогла стать конечным пунктом в его тюремно-каторжной биографии.

Но вообще, когда читаешь биографию Папийона-Шарьера как автора, то оказывается, что всё не совсем так, как это представлено в романе. И многое в его как бы официальной биографии и записано как раз в соответствии с текстом романа. Но параллельно с этой авторской версией имеются и другие, менее романтичные и героические варианты…