4 Карты, деньги, два одиночества

«Игра в джин» не показалась мне революционной ни в художественном, ни в сюжетном отношении. «Ввергает в беспокойство» - вот подходящее определение этому тексту. Наводит на нежеланные мысли о неизбежном старении, о потенциальной возможности оказаться тоже вырванной из жизни, помещённой в некий «зал ожидания» смерти. Заставляет задуматься и о ещё менее приятных вещах. О том, будут ли дети навещать по выходным? Обязаны ли они делать это? Может быть, лучше, чтобы и не навещали?..
Язык пьесы показался мне несколько примитивным, описания, предваряющие сцены, чрезмерными, излишними (какие именно карты достаёт Веллер, не представляет никакого интереса ни для повествования, ни для понимания героя). Само действие захватывает, персонажей хорошо себе представляешь, они сразу начинают вызывать эмоции. Веллера я невзлюбила, Фонси немедленно посочувствовала — видимо, таков и был замысел автора. В дальнейшем сочувствие должны вызывать оба, но мне первичную антипатию к Веллеру преодолеть не удалось.
Ясно, что он пытается с помощью карточной игры успокоиться, отвлечься от гнетущей атмосферы одиночества, отсутствия уважения со стороны окружающих, потери контроля над собственной жизнью. Всё это неизбежно сопутствует пребыванию в доме престарелых и подобных медицинских учреждениях. Карты, выпивка, обжорство, вариантов, чтобы забыться, масса, но лучше всего помогают нейролептики и привычка. «Привычка свыше нам дана...» Разумеется, когда жизнь сводится исключительно к игре в джин, начинаешь относиться к ней серьёзно. Ответственно. Воспринимать поражения как личную несостоятельность. Понимаешь это, читая, улыбаешься, и всё-таки не по себе становится от того, как Веллер обращается с чувствительной Фонсией.
Впрочем, вероятно, оказавшись в такого рода безвыходной ситуации, становишься терпимей к людям. Можно даже полюбить агрессивного, разочарованного человека, то и дело задевающего больные места.
В целом понравилось: очень хорошо представляю себе Ахеджакову в роли Фонсии в театре Современник. Заметила несколько сильных, незабываемых моментов: про похороны Гая Коба, например. Очень яркой и драматичной выглядит позиция автора по отношению к бедности, почти неизбежно связанной со старостью, и к тому, как старики ведут себя в такой ситуации. Размышляю о том, как Фонсия распорядилась своим домом, до сих пор.
К недостаткам пьесы отнесла бы то, что у Веллера есть «невидимый друг». Или это придумано, чтобы пугать Фонсию? В любом случае, это жутко, не думаю, что автор стремился создать именно ощущение ужаса, а не тоски.
Финалу, по-моему, не хватает завершённости. Его приходится додумывать. Возможно, этот момент стоит отнести к достоинствам произведения. Не всякую книгу хочется дописать.