5 Мера ответственности за чужие преступления.

Казалось бы, мера ответственности – величина, которая должна возлагаться лишь за собственные действия. Лишь за то, что лично ты совершил, за твои слова и поступки. Это настолько естественно, что кажется очевидным. Это здоровая реакция психики на несправедливые упреки и обвинения. Но в любом «до҆лжно», есть исключения из правил. Множество людей, целые поколения несут бремя вины за своих отцов и братьев, за своих родственников и за свою страну. Нация, допустившая фашизм, его появление, расцвет и триумф, его жадность и алчность, человеческие жертвоприношения и горнило II Мировой войны. Можно ли считать, что у них есть основания для чувства вины? Ведь это не они лично принимали участие. Кто-то был ребенком в то время, кто-то появился на свет позже. Строго по закону они не причастны. Но вины так много, так невыносимо много, что родители щедро поделились ею. Вина захлёстывающая все вокруг. В пустых разговорах, где «словами люди перемалывали в себе прошлое, а вместе с ним и вину». Долгих поисках виноватого. В собственном молчании.

«Между тем эта всеобщая немота объясняется глубоко коренящимся в нас инстинктивным стремлением не выделяться, оставаться в общей упряжке, заодно со всеми, из боязни неприятностей на работе, помех карьерному росту, а еще — из потаенного страха перед притеснениями со стороны режима. Вошедшая в привычку трусость — вот что такое наше мертвое молчание».

Уве Тимм родился в 1940. Его старший брат, с которым у них была разница в 16 лет, служил в дивизии СС "Мертвая голова". Он погиб в 1943 году. И с тех пор Уве Тимм жил в тени брата… И вот признанный писатель, философ и сценарист, автор множества детских книг, обращается к памяти своей семьи. К дневникам брата, которые каким-то невероятным образом уцелели, к биографии отца и матери, старшей сестры и родственников гораздо более дальним… Потому что оказалось, война затронула их всех. Просто в разной мере.  

«Мой дядя, тоже записавшийся в СС, короткое время, месяц или два, прослужил в охранной команде СС при концлагере Нойенгамме».

Каждого. Эта война коснулась каждого. И нет тут никаких оправданий о возрасте и дате рождения. Так рассуждает писатель. Он несет эту непомерную ношу из вины и стыда, но упрямо идет дальше. Он описывает историю семьи и свои впечатления, метаморфозу своего отца и колебания общественного сознания. Он раскрывает язвы вины и да – прямо обвиняет. Признает и берет свою долю вины. Почему? Потому что это была его семья и его страна. Как иначе?

Я читала «На примере брата» (пример, как один из многих, а не как пример для подражания) и меня охватывали противоречивые чувства. С одной стороны, хочется защищать. Чувство вины родителей, а не детей. Мера ответственности тех, кто принял участие, кто голосовал, кто молчал, а не кто родился во время или после войны. С другой стороны, какое-то нездоровое злорадство и злость. Может быть, потому что я тоже не могу быть априори объективной? Может быть, потому что эта война коснулась и моей семьи? Я не первое поколение и не второе. Но разве это имеет значение? Это уже что-то большее, чем вина и стыд, злость и агрессия настоящих свидетелей и участников. Это наследие, это почти генетический код, который мы теперь можем получить от своих родителей. И если Уве Тимм получил в наследство вину и стыд, то я получается злость?

Не знаю. Не знаю, как сейчас остаться спокойной и непредвзятой. Потому что чувств очень много. Каждое бьет в больное место. А книга… очень сильная. Без приукрашиваний, без самолюбования, самопожертвования, оправданий. Автор зачастую развенчивает, а не констатирует: «Попытка показать относительность вины, переложить собственную виновность на союзников, втянуть в преступление и их». Эту книгу стоит прочесть. История без надрыва, рассказанная максимально открыто и искренне. Рассказанная тем, кто чувствует свою ответственность.

Мера ответственности – величина непостоянная. Потому что всегда есть контекст. То, что было до нас и то, что будет после.

Это рецензия из моего жж